В. Молотилов

Продолжение. Предыдущие главы:

8. Ева в снегах

дравствуйте. Представьтесь, пожалуйста. Как Том Сойер. Не может быть. Нет, не знакомы. Не может быть. Вот это да, как быстро время летит. Совершенно верно, посылал мальчика за древесиной Haematoxylum campechianum. То-то я смотрю, рыжие ко мне зачастили. Так вы тот вождь краснокожих, кого я услал подальше. Ну и как Мексика на повтор? Совсем другое дело на повтор, никто не сомневался. И вы нанялись рабочим на раскопки? А теперь изучаете майя в Энн Арбор, штат Мичиган? Ко мне на зачёт? Омри Ронен обязал ко мне на зачёт?
Знаю Омри Ронена, на месте голова и отвага. Ещё бы не редкость. Редкость из ряда вон. Один раз в двести лет на месте голова и отвага. Мартин Лютер и Омри Ронен — больше ни у кого. Один раз в пятьсот лет. Зачем вы пожали плечами. Я знаю, что говорю. Простой пример.
По каким делам я застрял в Энн Арбор, это вам знать ни к чему. Прогуливаемся с Омри Роненом по кампусу, беседуем. А за нами хвост. Куда мы, туда и хвост. ФБР, смекаю. Допрыгался.

Но зачем ФБР ящик с плотницкими принадлежностями? Пила-ножовка, топорик, выдерга, коловорот. Я тоже так подумал: для отвода глаз.

Подходим к уютному особняку. Посидите пару минут в тенёчке, я зайду по делу, говорит Омри Ронен.

Присаживаюсь на скамейку в сени чинары, она же платан. Одни дубы? Хорошо, в сени дуба. Хвост бухается рядом. Тоже полюбоваться на токующих какаду. Одни попугайчики? Хорошо, на попугайчиков.

С глушителем у него пушка или нет, думаю. Здоровенный детина, весь бугрится под майкой. Выдающиеся кулаки. Мордоворот без наколок — ФБР, козе понятно.

Ящик нарочно поставил на самом виду. И куда столько врезных замков и дверных петель, думаю.

Проходит пара минут. Удар, ещё удар. Нет, не по голове.

Двери в Энн Арбор сам знаешь какие: защита от честного человека. Мухой вылетают вместе с косяком, если наддать хорошенько.

Вылетает эта дверь вместе с косяком, в дымящемся проёме Омри Ронен. Отряхивает штанину и не спеша спускается по ступенькам. Так на чём мы остановились, дружище, спрашивает.

Чужой монастырь, лучше не оглядываться. Сзади визг, потом застучало. Ни в коем случае не оглядываться. Двигаемся дальше, беседуя.

Обещал отвагу — получайте отвагу: по часовой стрелке разговора с Роненом было минут на двадцать. Двадцать минут разговора и двадцать дверей вместе с косяками. Никакое не ФБР, а местный папа Карло.

Рафаил Сойер не сродни вам? Хороший был у Америки художник Рафаил Сойер. Подлинная мировая скорбь на полотне, а не селёдки с яблоками, уж не говоря про беспредметников. Рафаила Сойера бессовестно оттёрли от славы эти никудышники, надавыш Поллок оттёр.
Ну вот, наконец-то евреи меня полюбили, даже на зачёт своих шлют.
И вы занимаетесь первородиной майя, не Юкатаном. Очень хорошо. Ну, тогда правильно, что ко мне. Больше не к кому, сам знаю.
Давно помышляю об ученике. Не о таком, что у Велимира Хлебникова ученик. Тот ученик заранее превзошёл всякого учителя. Преподаватель рта не раскрыл, а его уже вбили в землю по маковку.
Почему такой ученик у Хлебникова? Потому что никого не нужно на белом свете старше сорока лет, рассудил этот законодатель Солон. Бесполезные существа. Он равнялся на красные кровяные шарики: погулял шарик сто двадцать суток — иди в отходы. Мы, говорил Хлебников, старцы, рассудим, что делаем. Не то рассуждаете, старцы, когда старее вас дедам со скалы велите посторониться.
Самое зловредное пятно на солнце: непочтение Хлебникова к старшему возрасту. И оно прошло, да. Как ваши коренные зубы выпадут с десны, пройдёт и эта головная хвороба.

Ну что же, давайте набираться ума о первородине майя. Чур, не перебивать. Перехожу на местоимение единственного числа обратно, открутим на прошлые до топорищ разы. Я говорю, так ты помалкивай. Вот и скажут добрые люди про нас: а вы не такие дурни, как вчера показалось.

Уговор дороже денег. Повторяй за мной: никогда не стану перебивать. Занятие называется «Ева в снегах».

Не надо этой флэшки, выключи. Буду произносить с расстановкой, успеешь за мной от руки. Как это нечем записать от руки. А носовой платок есть? А расчёска? Молодец парень, а то бы сбегал обратно к папе Самуэлю за платком и расчёской. У нас был такой преподаватель, Ким Лаврентий Алексеевич звали, крещёный кореец. Вот выстроил Ким всех на смотр перед сдачей. Молодые люди, приготовили показать зачётку, расчёску и носовой платок. Ваша расчёска и платок, юноша. Теперь вы покажите, красавица. Идёт и проверяет. Приятно улыбается, как японский микадо перед самураями. Он улыбается, а нам хакарири после сдачи на два. Вы чему сюда пришли учиться, ребятки. Руководить подчинёнными после выучки, а не списывать из рукава. Облик не подобает высоте положения — нет руководителя, зря учились пять лет. У кого зря учились? У Кима. Нет, у Кима так: даже один без носового платка или без расчёски — всех завернул на пересдачу.

Как же, завернул. Да у нас по два носовых платка, даже по три у слабых животом, не говоря за гребешки: во всех карманах. Насовали опытные ученики Лаврентия Алексеевича Кима, наши папы и мамы. Ладно, включай флэшку. Начали.

Никто не понимает, что значит эта Ева в снегах у Хлебникова. Вот он пишет в своей повести «Ка»:

Начнём с чего полегче, с воздушного шара Андрэ. Это не изобретатель воздушного шара, а воздухоплаватель Соломон Андрэ (1854–1897). Нет, не иудей, а природный швед. Он подрядился у Нобеля не только перелететь на Северный полюс, а сгонять даже и до Аляски. Почему бы не сгонять, собственно говоря: попутный ветер в паруса и незакатное солнце двадцать четыре часа в сутки — лето высоких широт. Ветер попутный, хотя бы даже и в лицо: настраиваем парус под углом, идём галсами, как яхта.¹¹
Вот здесь, на снимке, Соломон Андрэ строго указывает на Аляску: только попробуйте не долететь. Но его люди честно сомневаются, как иные запорожцы, когда писалось наглое письмо турецкому султану. Не хотите постоять за честь Швеции — не надо, разрешает руководитель полёта. И этот слева, что рука в паху, остался на суше наблюдать за крахом предприятия. Зачем знать его имя, незачем знать. Зато другие двое — о, это были бойцы. Не один же Андрэ (Salomon August Adrée), вот эти славные имена шведов: Стриндберг (Strindberg) и Френкель (Fraenkel). Который здоровяк за голову схватился, тот Нильс Френкель. Боже ж мой, добровольно идти на верную погибель, думает. Паду в самом расцвете молодости и красоты. Ну и что в расцвете, всё равно придётся отдавать концы. Э, была не была. И принял бесповоротное решение на подвиг.
Кнут Стриндберг верил Соломону Андрэ безоговорочно с первого заикания о перелёте на чужой материк, сам видишь. Вот это и называется доскональный варяг, Томас: безоговорочное доверие к предводителю.

Викинги были норвежцы и датчане, шведы — варяги. Одно и то же, но есть оттенки русской государственности: Рюрик чистопородный швед, Вещий Олег — норвежец. Древнерусские бояре все до единого были скандинавы, пока не уселся править Святослав. Этот перекати-поле положил их под Доростолом в Болгарии, не послушал Свенельда.

А разве Френкель не доскональный варяг? Он же стал неколебим спустя раздумье. Подобрались парни что надо, с такими хоть куда, — записал Соломон Андрэ за полчаса до полной остановки своего сердца.

Видишь, как у шведов перемешалось: несомненные арийцы носят иудейское родовое прозвище Френкель, не говоря за имя Соломон. Это же неспроста, какой-то знак свыше. И Велимир Хлебников не пропустил этот знак без внимания.

Ну вот, почему бы не сгонять до Аляски, собственно говоря: попутный ветер в паруса. А потому не сгонять, что туманы мои растуманы, вот почему. Но про сырость воздуха над летним льдом знал о ту пору один только норвежец Нансен, опытный зимовщик. Знал, однако же злорадно помалкивал: летите, голуби, летите, где-то сядете. Моряк с лётчиком редко побратимы, давно замечено. Всё-таки Велимир Хлебников зачислил Нансена в председатели земного шара, и оказался прав: как бился Нансен за помощь голодающим Поволжья, это надо видеть.

И они полетели со Шпицбергена втроём, три бесконечно смелых шведа. Борис Пастернак ошибается, что с Бергена, надо следить за речью. Следим за нашей речью дальше: вроде бы Евы с лётчиками на шаре не было, это иносказание пока.

Шар был не воздушный, а на чистом водороде, никаких вам горелок снизу, как сейчас. Водород значительно легче даже горного воздуха, и если шар не уравновесить, он взмоет на страшную высоту, где воздухоплаватели с голым ртом неизбежно задохнутся.

Поэтому так: берём песок в авоськах. Опять этот песок, заметь. Невозможно без песка у Хлебникова: то Хладни из него узоры наиграет, то Андрэ кидает на лёд, чтобы не гэпнуться.

Авоськой называют увесистый мешок, за верёвочку привязанный снизу корзины шара. Авось да пригодится. И пригодилось-таки уже послезавтра: cколько раз чуть не раскокались о торосы льда, пока все мешки не посрезали до единого, а потом принялись кидать за борт сухари, мясной порошок, сгущённое молоко, горючее в запаянных жестянках и другие припасы на три месяца.

Потому что оболочка шара обледенела в испареньях мёрзлого тумана.

Вот так и ужаснулся, хотя и по другому поводу, Николай Заболоцкий: „В испареньях мёрзлого тумана / Шли они за розвальнями вслед”.

Розвальни воздухоплавателя это не розвальни, а крепкая лодка из парусины, раньше она была подвесною корзиной шара. Ох и ловки эти шведы, голой рукой не взять. Видишь на снимке опрокинутую люльку? Теперь гляди на лодку. Мало сходится, а ведь одно и то же. Грек Платон огорчился бы тут своей ошибке насчёт люльки как таковой и лодки как таковой: всё в руках человека.
Вот порезали оболочку шара — имеем непродуваемую палатку, водород под собою держала. Пропитанный мягоньким клеем китайский шёлк, очень лёгкая палатка. Погружаем переносное жилище в лодку, она же сани. И опять-таки Платон горюет над своими повозками как таковыми, а шведы ему смеются на ответ любимую поговорку: какие сами, такие и сани. И мудрецу нечего им возразить.

Раз уж почти всё продовольствие и топливо покидали в туман — приходится страшно беречь последние одонки. Но ты ещё не узнал, какие шведы ружейные стрелки. О, это стрелки. Свои ружья они плавно приземлили не на полынью, заряды сухие, удача Робинзона Крузо.

Крузо стрелял диких коз и людоедов, это легко. А вот попробуйте завалить белого медведя, когда тот приближается к вам на рысях знакомиться.

Делается так. Одного прячем за торосом, двое изображают каких-нибудь пингвинов. Хлоп-хлоп-хлоп ласточками, побежали вперевалку от медведя. У самих ружья со взведённым курком, заметь. Дотрюхали до тороса, там остановились. Медведь тоже затабанил когтями о лёд: с какого существа начинать приветствие. Туда башкой, сюда башкой. Очень удобно прицелиться из-за тороса.

Сафари позади, остаётся оприходовать медвежатину. Печень съедаем на месте, не замораживая впрок. Погрузили мякоть и шкуру в лодку, толкаемся дальше. Сухари целёхоньки на пожарный случай, когда приветливые умки переведутся. Никак не переводились. За два десятка счёт добычи зашёл, пока сами не погибли уже на твёрдой земле, на острове Белом, причём и неприкосновенного питания дополна, и горючего хоть залейся.

Теперь выслушай горькую правду. Похвально, что ты учишься не на книжного червя. Eщё неизвестно, куда судьба забросит искать забытые города майя. Эммануил Великовский указывает на междуречье Лена–Колыма,¹² это прохладные места, особенно Верхоянск.

Немедленно заруби на носу имя Великовский: еврей первой величины. Прямо вровень с Нильсом Бором. Вам надо им гордиться, а не замалчивать. Почему-то я горжусь, а государство Израиль не желает. Еще пару лет этого безобразия — сведу евреев с высоты на впадину, перестану захваливать.

Так вот, горькая правда об отважной троице шведов такова: убитые медведи отомстили за себя, не надо было есть сырую печень. Даже не отравление, нет. Можно требухой отравиться насмерть, любой охотник знает. Боже упаси съедать на раз больше полфунта печени того же лося, причём обязательно жареную на сковороде. Съел, прополощи во рту для надёжности.
Тебе не обязательно узнавать, чем полощут во рту охотники. Зато может пригодиться такая подробность: у оленя и у лося нет желчного пузыря, у косолапых он имеется. Прикинь, чья печень заманчивее для глистов. Неверно, не рогоносцева печень. Правильный ответ: червивому хозяину тайги приходится оздоравливаться с напряжением и без того могучих сил. А ты думал, почему его желчь идёт на ура. Она выжигает любую болячку, вроде бы даже и рак.

Под стать женьшеню ценники на желчь бурого медведя, а чем плавучий умка отличается от сухопутного? Расцветкой, вот и всё. Подступиться к народному снадобью при большом желании можно: подкопи деньжат и слетай в таёжный посёлок до незаконных промышленников, желательно староверов. Старовер тебе напиться из своей кружки не даст, зато не надует. Почему бы, собственно говоря, и не надуть: у той же свиньи пузырь всегда на месте.

Какой ты сообразительный, Том, не нарадуюсь на папу Самуэля. Вот именно, что море Лаптевых рядом с Верхоянском, умок располным-полно. Состояние сколотить — запросто, лишь бы Green Peace не обшарил вещички на предмет желчных пузырей. Да ты и Омри Ронена с супругою не забудешь побаловать, разве не так. Никогда не жмись от хорошего человека, и народ к тебе потянется, не заскучаешь.

Ты несомненный Одиссей, Том, но ведь и Андрэ не лыком шит, достаточно рассказано про хитроумие. Рассказано, теперь народная мудрость: конь о четырёх ногах, и тот спотыкается. И ещё: знал бы, где упасть, — соломки постлал. Непоправимая ошибка головастых шведов оказалась в том, что берегли этот самогон из нобелевской нефти, как зеницу ока. Только на кофе, сушку рукавиц и на жаркóе из дичины. А ты бы знал, сколько у белого медведя печёночных сосальщиков. Наивреднейшие глисты, это вам не острицы. Стремительно разносятся током крови, даже в глаза проникают.

И эти неотвязные сосальщики сводят в могилу наших с тобой любимцев: шведы забыли запивать сырую печень желчью, хотя пузырей было навалом.

Даже опытный Фритьоф Нансен не мог предвидеть такой подножки от питания. Просто повезло человеку: на Земле Франца-Иосифа, где он зимовал вдвоём с Ялмаром Йохансеном, оказалось лежбище моржей. До исхода лета норвежцы успели проредить стадо, надёжно занавесили шкурами землянку и, самое главное, — заложили склад моржового сала, превосходного топлива. Прожаривай мясо на доброе здоровье, заедая хрустящими шкварками. Так и зимовали: поели — теперь можно поспать, поспали — можно поесть. До того наели силы, что Йохансон голыми руками душил этих медведей, берёг пули. А как приспособился стрелять с ружья Фритьоф Нансен — это же песня, а не стрельба. Держа на вытянутой руке стрельба, как из нагана. Как из нагана, зато ствол вон какой длины, можно попасть во что угодно: угол от глаза на мушку никакой, и для барабанной перепонки льгота, меньше глохнешь.

Викинги усиливались, варяги таяли на глазах. Вот ушёл из жизни Кнут Стриндберг, надо хоронить по-людски. И погребли под грудой камней в расселине скалы. Однако же заразную печень ели одновременно, ослабли приблизительно поровну. Андрэ до последнего надеялся на выносливость Френкеля, обязательно богатырь и его под камни покладёт, не получилось.

Ни малейшей возможности вернуться домой у воздухоплавателей не было. Белый остров не только необитаемый, но и на отшибе. Через тридцать только лет случайные промысловики высадились, обнаружили останки. Вечная память.

Итак, не вчера установлено, какие места намеревались посетить храбрецы шведы, перелетая на полуостров Аляска. Даже победный буёк был заготовлен с литой короной и надписью, которую можно перевести приблизительно так: „теперь это всё наше“. А как вы думали — шведы покорили пространство, а владеть отдадим русскому царю? Э, нет. Швеция маленькая страна, зато Нобель вон какой богач: до сих пор не иссякает наследство. И этот же Нобель на пару со шведским королём снаряжает воздухоплавание до Аляски. Деньги на ветер, казалось бы. Не на ветер, нашли дураков. С царя же и брали пример: Муравьёв плывёт по реке Амур, изредка постреливая. И вот уже он граф Муравьев-Амурский, а весь левый берег до самого устья — русская земля. Ах так, думает Нобель. Тогда мы посылаем шар с буйками до Аляски. Он же не знал, что течение гонит ледяной покров на запад: Нансен вчера только вернулся, книга не издана.

В России молодежь прекрасно была осведомлена о намерениях шведов: перелёт с Бергена на полюс, уверенно заявляет Борис Пастернак,¹³ двоечник учёбы из-за малой тяги к наукам; а любитель мнимых чисел Велимир Хлебников и вовсе опускает слово полюс: масло масляное с Андрэ.

Однако зачем такие ухищрения, почему не доложить без обиняков, спросишь ты. Отвечаю. Налицо греко-латинский корнеслов, запрещённое русскому писателю слово, отсюда и недомолвки.

Известно, что значит для штата Мичиган табу: в доме повешенного не говорят о верёвке и коротенькие обозначения укромных частей тела, которые достались янки от ирокезов и могикан. В России день и ночь твердят о головотяпстве и стрельбе по своим, а уж как зачастили срамные сокращения — это надо слышать. Поэтому остановимся на правилах русской письменной речи, пригодится отвечать на кляузы чиновников, когда они огорчатся твоими раскопками на Колыме без увесистой взятки, которую эти словесники переименовали в откат, для благозвучия.

Откат делается так: на раскопки ты не привозишь совершенно ничего, хотя запросто мог приобрести полный список в Штатах по дешёвке, а привозишь карточку доступа Sberbank. Счёт на твоё имя, но деньги чужие — собраны под отчёт с миру по нитке: Мексика, США и Россия. Мексику с честью представляет Carlos Slim Helu, США — Warren Baffet, Michael Bloomberg, Bill Gates, Россию — Виктор Степанович Черномырдин.

Задушевная встреча с колымским руководством. Ударили по рукам: питание берёшь оптом у Разуваева, топливо у Колупаева и так далее, не забывая Замухрышкина, торговца лыжными палками. Закупил, а эти благодетели науки уже поделятся с кем нужно.

Какой ты сообразительный, Том, не нарадуюсь на папу Самуэля: в том числе и с тобой поделятся. Ты же мог закупить просроченную тушёнку не у Разуваева, а у Раздеваева. Запросто сколотить состояние, и комар носа не подточит.

Комары комарами, однако же обязательно сведи в Якутии знакомство с Lady of Ice and Her Man, постарайся войти в доверие. Боже упаси ловчить, я пошутил про состояние на откатах. Эти двое всех видят насквозь, гнать пургу бесполезно. Вот у кого подлинный навык раскопок на вечной мерзлоте: Svetlana A. Fedoseeva & Yuri A. Mochanov, The Archeologists.¹⁴

Где я остановился перед взяткой Ивану Антоновичу Кувшинное Рыло и заручкой у Леди Льда? Так вот, запрещённые слова и обороты речи. Спорить не приходится: запрет нарушают сплошь и рядом. Кто нарушители? Все члены Союза писателей, без единого исключения. Почему они нарушители? Потому что платят за объёмы.

Зато русскому писателю передовых убеждений затхлость письма в укор, более того — смерти подобна: подрывник ошибается один раз. Поэтому передовых писателей в Союзе не было, нет и не будет: обыкновенная любовь к жизни, вспомни рассказ Джека Лондона.

Наверняка ты недопонимаешь моего подрывника: это не тот, кто пишет в столбик, сдувая горячим дыханием знаки препинания куда-то под стол, и не хладнокровный слизень, он же писатель в строчку матюгами. Этих грамотеев русский народ называет обсевки или обсоски. Тьфу на них.

Вот я крепко смирился и разрешил себе заёмные слова из пяти букв, чтобы не оказаться святее папы римского. Будешь переслушивать с флэшки, обрати внимание на отвращение, с которым выговаривалось яхта, галсы, кофе, штат, янки. Почему отвращение? Потому что продолжаю всячески выкручиваться в поисках замены. Живой пример: моя битва за полюс. Тоже пять букв, да. Всё равно поборемся, кто кого. Проигрывать надо с честью, сохраняя лицо.

Кажется, самая простая замена — пуп Земли. Но ведь точек схождения воедино всех долгот и широт на земном шаре две, значит не проходит непарный пуп. Тогда принимаемся обсасывать земную ось, как осы Мандельштама: оба полюса чем-то похожи на торцевой подшипник скольжения. Видишь, какой громозд. Поэтому приходится скрепя сердце допустить инословие. Но прошу не забывать, что Хлебников на такую уступку никогда бы не согласился.

Из-за этого-то похвального упорства и поучительной цельности убеждений произведения Хлебникова кажутся иной раз нарочито усложнёнными, даже непроницаемыми. Именно пробелы, оставлять которые усиленно советовал отличник русского языка Борис Пастернак, подсмотрев этот приём у Сезанна: не знаешь, какой мазок следует положить — оставь чистый холст, не лги кистью.

И вот, когда потомки забыли подробности подвига Андрэ (масло масляное греко-римскому ‘полюс’), пошёл разброд мнений: что это за снега, куда ступила босенькая Ева. Из финской бани вывалилась охолонуться девушка, из сауны. А избушка сауна стоит прямо на линии Маннергейма, то есть в сердце Германии. Вот как далеко заводит людей сон за партой. Мотай на ус, Том Сойер.

Мотай, подкручивай кончики до затылка: давно не девушка. Иносказание Ева в эскимосских снегах переводится довольно-таки неожиданно для любителя приятного чтения в положении полулёжа. И этот перевод грянет, потерпи.

Сейчас я предварю будущих спорщиков с нами, раз уж ты прибился ко мне в ученики. Ева — отнюдь не жена Фритьофа Нансена, хотя Велимир Хлебников определённо знал о Еве Сарс (1868–1907).¹⁵ Он смолоду равнялся на Семёнова-Тянь-Шаньского, Миклухо-Маклая и Грумм-Гржимайло, два летних отпуска провёл в научных изысканиях по горному Дагестану и Северному Уралу. Малейшего сомнения быть не может, что всю подноготную Фритьофа Нансена знал на ять: Иди, варяг суровый Нансен, / Неси закон и честь.

Когда написаны эти слова? Зимой 1922 года, незадолго до кончины земного бытия нашего Колумба. Куда завещает Хлебников идти Нансену? Туда, где тот не сумел побывать: на высшую точку правильного понимания слов председатель земного шара. Кто благословил предварительный поход Нансена? Ева Сарс благословила швырком бутылки о борт «Фрама», чтобы выдержал ледовый натиск.

Только появились в продаже записки Нансена, немедленно их перевели на русский язык, юноша Виктор Хлебников читает посвящение: Той, которая дала имя кораблю и имела мужество ожидать. Три года Ева ждала и молилась Пресвятой Деве Марии, вот Фритьоф и воротился невредимый, ничего не поморозил на теле.

Решено: Ева Хлебникова это Eва Сарс. Ещё бы не Ева Сарс: валькирия скандинавов, влекущая суровых варягов на полюс. Муж не справился, тогда увлекаем шведских смельчаков и даже незримо летим рядом с воздушным шаром в обнажённом виде. Но это уже какой-то Ибсен выходит, а не Велимир Хлебников. Ибсен и его последователи — Брюсов, Бальмонт, Блок и Белый, он же Бугаев. Я даже рассердился, поэтому заранее буду неправ, по римской поговорке. Следует вывести Еву за скобки до лучших времён спокойствия духа.

Оказывается, и про задание Нобеля Хлебников был осведомлён: эскимосские снега действительно подразумевают Аляску, но косвенным образом. Алеуты и эскимосы — близкая родня. Чукотка, Аляска, Гренландия — один и тот же образ жизни: промысел морского зверя, включая млекопитающих китообразных.

Бенедикт Лившиц утверждает, что Хлебников знал некоторые эскимосские слова, например, Табити. Нет особого труда справиться об источниках такой редкостной осведомлённости: Роберт Пири (1856–1920) или Фредерик Кук (1865–1940). Оба оставили воспоминания о своих бросках на Большой Гвоздь в сопровождении туземцев.

Большой Гвоздь у вас называют Северный полюс, якобы с подачи тех же эскимосов, что сомнительно. Пожалуй, всё-таки не Кук с его малоизвестными записками, а прославленный Пири: Northward Over the «Great Ice», 1898; Nearest the Pole, 1907; The North Pole, 1910; Secrets of Polar Travel, 1917.

Пири смолоду водил дружбу с эскимосами. До такой степени они верили в него, что едва не опрокинули своим табором пароход, пришлось половину ездовых собак с нартами и проводниками ссадить на лёд от греха подальше. Эскимосский язык никакому другому не сродни, наособицу почему-то. Считается одним из труднейших для освоения взрослыми желающими, советуют приучаться к выговору с младенчества. Даже Пири знал постольку-поскольку. И вдруг оказывается, что Велимир Хлебников уснащает речь эскимосскими словечками. Поразительно, согласись.¹⁶
Продолжаю со слов „потомки забыли подробности подвига Андрэ”.
Мысленно повторим высадку шведов по причине мёрзлого тумана. Зловредный пар клубился у самой оболочки шара, и уже наседал такой иней, что Андрэ срочно приказал сесть на ровный лёд, пока не поздно. Выпустили бесполезный водород, и мягкая посадка не в полынью.
Не приземлились, а приводнились надо говорить. Лёд — это замороженная вода, и он совершенно пресный в любом рассоле, а глагол ‘приледниться’ означает лечь в морг. Ещё раз подчёркиваю, не помешает: льды на северах плавучие, ни один торос не стоит на месте относительно дна: приливы тяготением Луны или подспудные течения, преимущественно с востока на запад, именно это явление и добивался доказать Нансен, вмораживая корабль во льды у Новосибирских островов.
Шведы, как ты запомнил, свой шар превратили в палатку и толкались за лодкой на полозьях по бескрайнему ледовому полю. А поле непрерывно плыло и плыло на юго-запад. Протолкались к чистой воде — шумное ликование, пересели в лодку. Тьфу ты — опять этот унылый лёд с торосами и проталинами, выгружайся обмораживать ноги. Последняя льдина до того пообкалывалась, что их прибило к Белому острову просто на пятачке.
То есть покрывающие ледовое поле приводнения Андрэ осадки суть эскимосские снега из повести «Ка» Велимира Хлебникова. Загляни на стрелки течений от Аляски на Шпицберген, если сомневаешься.
Теперь следует уделить самое пристальное внимание этой невидимой точке на земном шаре, мимо которой чуть не проплыли по воздуху шведы, а уже потом крепко взяться за Еву и за Белый Китай.

Итак, в Америке прозвали Северный полюс Большой Гвоздь. Очень правильное прозвище: этот умозрительный гвоздь следует вбить в крышку гроба ложного воззрения на прародину современного белого человека. Что я подразумеваю под белым человеком или арийцем, уже было сказано: включая евреев. Так называемые краснокожие и монголы нам сродни, жёлтая и чёрная раса тоже, однако с нарастающим отдалением. Если встать на точку зрения одного американского богослова, неизбежно приходится признать: все люди братья. Вопрос в том, кто же старший брат.

Пока наглое замалчивание Иммануила Великовского прощается на два года, продолжаю нахваливать евреев. Но разве одни евреи способны правильно рассуждать про Эдем? Спору нет, ваши первые доложили обстановку возникновения рода людского, но кто раскрыл это прозрение во всей полноте?

Вот теперь гордись американцами, Томас: не один твой тёзка Эдисон доморощенный великан, бывали такие, что ничуть не уступят.

Когда я вспоминаю о существовании США, это значит — слушаю записи джаза, их у меня тысячи, включая изрядное собрание Keith Jarrett. Омри Ронен тоже замирает от его игры, иначе мы не сошлись бы так близко.
Когда Jarrett повторяет старые находки, он играет как все люди — молча. Поэтому лучше сразу переходить на то место, где он зашумел: пошла настоящая езда в незнаемое, джаз как таковой.
Дня не проходит, чтобы не помянул Америку добрым словом, хотя не обольщаюсь: дядя Сэм — главный супостат России, если занавесить глаза на Китай. Янки нам откровенно пакостят, и это хорошо: Разуваевы и Раздеваевы начинают кумекать относительно того, как передать нажитое непосильным трудом детям и внукам, а не Соросу: надеюсь на смекалку этих ловкачей.

В молодости не терпел никакой джаз ни мгновения, особенно медь выводила из себя: зачем эти дудки. Если доложить, на какие годы пришлось моё захолустное подростковье, извинительна такая несуразица: засилье Rolling Stones и гнёт Led Zeppelin, иначе говоря — rhythm & blues. А вот стареешь, и тянет припасть к истокам: кто сказал cвоё фе ещё до приставки rhythm.

И я поверил на ухо, что такой первач — Jimi Hendrix. Действительно, завораживающая игра на скоростях, которую подхватил белый Stevie Ray Vaughn.

Но колдун Jimi Hendrix отставлен, и твой покорный слуга опрощается до сельского блюза. Причём задевал за живое именно Delta Blues, а не позднейшие наслоения.

Очень однообразно, да. Разумеется, блюз насмерть приелся, стоило погрузиться в так называемые дудки, не говоря про наития Keith Jarrett. Однако не будем забегать вперёд: я очень медленно вызревающий плод, даже и сейчас вяжущий вкус. Что говорить о годах увлечения блюзом: кислятина вырви-глаз.

Итак, речь о доморощенных великанах Америки: Роберт Джонсон (1911–1938). Разбор его песен оставим за скобками, потому что налицо сплошное о-о-о-о...

Видишь отточие? Смекай, отчего и почему оно вдруг у меня: сроду не бывало. Смекнул, теперь приобщайся к судьбе виновника столь высокой оценки.

Никто не мог и подумать, что из такого неумехи выйдет хотя бы середнячок. Бросай это дело, парень, советовали родственники. У того, у другого берёт уроки — напрасный труд, пустые хлопоты.

Потом куда-то запропастился. Думали, взялся за ум, ушёл на заработки.

Вдруг возвращается и курит на завалинке у хижины дяди Тома. Присаживаются соседи. Ну как там Чикаго, Роберт. К чёрту ваш Чикаго. Ты добрался до канадской границы? А ну, расскажи. К чёрту вашу канадскую границу.

Соседи удивляются: дядя Том, с какой стати ваш племянник заважничал до безобразия в порядочном обществе? А вы раскрутите его на блюз, тогда поймёте, отвечает дядя Том.

Как захохочут. Да он же играет мимо нот, ваш Роберт. А вы раскрутите, советует покрытый морщинами слона дядя Том.

Ты бы видел оторопь этих соседей. Послали гонцов за неграми, на кого молилась вся Миссисипи: чудовищные блюзовики, столпы. И эти знатоки дела тоже рты пораскрывали наотмашь: ну игра.

Вот какая игра: лицом в угол, спиной к слушателям. Не видать, что такое он пальцами вытворяет, но мерещится, будто играют двое.

Играют будто бы двое, зато поёт единственный и неповторимый Роберт Джонсон. Ну голос: шкуру на мне задирает, призналась одна мэм, пожилая многодетная толстуха. Вот это Роберта Джонсона и сгубило, такие признания слушательниц.
Пошли с завалинки в местный кабачок, обмыть возвращение блудного сына. Выпили бренди, самогон из кукурузы, настоянный на табачном листе. Разумеется, ударило в голову натощак. Знатоки подступают с расспросами по сути дела: у кого обучался в отлучке. У чёрта лысого, режет им Роберт Джонсон.
Это не на Миссисипи такое повелось, что люди приписывают небывалую игру сговору с нечистой силой: вспомни того же Никколо Паганини, скрипача. У Паганини было врождённое уродство — пальцы паука, отец не забыл подметить и приспособил к делу. Никакие не пальцы, а стачка с врагом рода человеческого, изнывают завистники дарования. Даже предать земле останки запретили: подвесьте гроб на цепях. Отвратительное суеверие, и какая неблагодарность к памяти Паганини, который не поленился набросать свои блистательные находки на нотный стан.
Не стоило угощаться в кабачке Роберту Джонсону. Сивуха есть сивуха, назовите её хоть и бренди. Омри Ронен избегает горячительные напитки, не любит внезапного опьянения. Лично я природно склоняюсь на красное вино, сброженное естественным образом, без перерыва добавить крепость от руки, так называемый у казаков чихирь. Но могу и без всякого чихиря, когда разговариваю с приятными людьми.

Не стоило ахинею болтать Роберту Джонсону в кабачке: сразу и прилипло. Ученик дьявола, Schoolboy of the Devil. А занозистый Роберт давай подначивать вредным слухам: слагает Cross Road Blues и Me and the Devil. Надо же быть таким дурнем, Томас: американские негры поголовно верующие во Христа люди, исключая отколовшихся в ислам, где тоже отгребают от шайтана во все лопатки.

Вот так и пошутил Роберт Джонсон: я встретил на перекрёстке Сатану и продал ему душу за мои блюзы.

Часто ходишь в синагогу, Томас? Молодец, что каждую субботу, а ты ещё и постись. Послушай старого прихожанина: дьяволу действительно многие продаются, и это хорошо заметно по их продажным делам. Правильно, мой мальчик: ничего завидного даже и на этом свете, не говоря про посмертный разбор полётов. Ещё раз напоминаю про желчные пузыри и откат: не вздумай.

Тебе лучше знать, что проповедуют раввины Энн Арбор по субботам, а у нас на Гайве батюшки заявляют так: Сатана есть целиком разрушительная сила, совершенно не годная к созиданию.

Человек слагает такие блюзы, что православное вероисповедание заходит в столбняк, если взять мой случай. Какая же тут сделка с нечистой силой, спрашивается? Себя оговорил, вот и вся сделка. Такого же точно мнения держались темнокожие слушатели Роберта Джонсона, благочестивые баптисты. Не нарадуются на свою удачу: доморощенный Гайдн, при этом кость от кости африканских рабов.

Печальный конец нашего самородка изобразил Себастьян Крюгер: видишь тот стаканчик на столешнице? Это смерть Роберта Джонсона, бренди со стрихнином.

Уже было сказано про воздействие его пения на негритянок: сейчас готовы отдаться, вот какой позыв. И это бы ничего, когда позыв у девчонки, а не у матери семейства. Застенчивый от природы Роберт не мог препятствовать просьбам и даже мольбам о ночи любви.

Надо было безоговорочно отсекать замужних, Томас, ибо ревнивцы бывают двух видов: одни душат супругу, другие утешаются возмездием обольстителю. Скольких передушили на Миссисипи из-за Роберта Джонсона, этого я тебе не скажу, а вот его самого отравили, по единодушному мнению очевидцев на допросе у шерифа.

Никогда не впадай в развратный блуд, Томас. Никто не монах, но знай пределы: не посягай на чужих жён и даже невест. Особенно сторонись женщин с неустроенной судьбой, это наследственное: мать была неустроенная, бабушка бодрая одиночка. Такая женщина не умеет воздвигнуть семейный очаг: ей не примелькалось в нежном возрасте небритое существо в майке и подштанниках, чавкающее борщ с неизбежной отрыжкой. Очага она воздвигнуть не умеет, а желает продолжить свой род. Не твой, Том, а мамин и бабушкин род. И она исполнит задуманное, зачнёт и родит от тебя, а потом укажет на дверь. Даже не потребует содержания ребёнка. И твоя кровинушка растёт несчастный человек, ибо ты уже не примелькаешься ей небритый в запотелой майке над раскалённым борщом.

Нет, Вольфганга Амадея Моцарта Сальери не травил, это недоразумение. Сальери признался в частной переписке, что впал в соблазн по наваждению, приобрёл даже яд. И раструбили: отравил Моцарта. Незачем было травить: больные почки.

Держи ноги в тепле, а голову в холоде, Томас, пока молодой. Экое руно: второй Авессалом. А как зарядят волосы покидать причёску, слушайся жену: обязательно покрывай ночью мозг вязаным колпаком. Такая внезапная взаимосвязь, да. Но ты на Индигирке привыкнешь спать в меховом чепце, беру назад поучение. Как это не понадобится чепец. Волосы примерзают к изголовью, чудак. Вот видишь, как быстро сошлись: понял шутку. Раскопки летом, но тоже загорай с оглядкой, копчик не простуди.

Всё-таки погодим перескакивать с Миссисипи на Индигирку. Ты уже освоился с моим преподаванием и раскусил, что я неспроста хвалю благочестие негров, попуская им дружный переход в ислам. Когда речь заходит о соперничестве с лампой накаливания и звукозаписью Эдисона, вероисповедание в сторонку: не бедуины или феллахи родоначальники американской звучали, а потомки рабов.
Пусть Омри Ронену покажется обидно, не следует приукрашивать евреев: кинулись обирать негров, особенно жадничал Гершвин.
Простые подражатели, Томас. Зачем ты сник, мой мальчик. Ободрись, пошла перелицовка белым наружу: блюз и джаз я полагаю негритянским Заветом, без малейшей натяжки. Блюз — Ветхий, джаз — Новый Завет. А где Новый Завет, там и благовестники. Выходит не грабёж, а заём Григория Богослова у Матфея, Марка, Иоанна и Луки: чем больше взято, тем гуще наросло. Перелицовка закончена: исполать Джорджу Гершвину.
Но ведь джаз и блюз не из Африки вывезены в цепях, согласись. Барабаны тамтам высоким искусством я бы не назвал. В чём дело? Неграмотные рабы преподносят Америке звукатую временель, а не правая рука Бетховена Дворжак.
С Дворжакам приключилась показательная неудача, придётся рассказать. Вашингтон добился государственной независимости от Лондона, теперь устанавливаем то же самое в изящной словесности — от Мильтона, в изобразительном искусстве — от Гейнсборо, в звуках чудных — от Пёрселла. И приглашают любителя дальних странствий Дворжака сочинить американские наигрыши, о средствах к существованию не извольте беспокоиться. Дворжак пересекает океан, пишет удивительной красоты и мощи произведение «Из Нового Света», и видит: всё равно получился славянский хоровод. Огорчается и просит отпустить его домой, как честный человек. Сулит отступного зазывалам, только не удерживайте. И я смолоду нежно люблю Антонина Дворжака ещё и за порядочность, между прочим.

Так вот, не из Африки завезены джаз и блюз: чернокожие имели добрых пастырей, об этом и речь впереди.

Пастыри долго ждали слов благодарности и малость ещё обождут: выкладывай свои знания науки о Земле. Смелее, глупость ответов могу оценить я один, флэшка не в счёт. Правильно, ходит вокруг Солнца по вытянутому кругу, доказали Аристарх Самосский, Коперник и Кеплер. И сама при этом вращается, отсюда смена дня и ночи.

Прекрасно, Томас. А теперь расскажи, почему в Энн Арбор бывает зима, весна, лето и осень. Именно потому, что круг обращения Земли вытянут, и летом она ближе к Солнцу, а зимой — дальше. Оценка два, Томас.

Гляди сюда, на изображение. Сначала договоримся называть вращение небесного тела вокруг своей оси суточным, а вокруг Солнца — годичным. Ага, сообразил: ось наклонена, отсюда и череда времён года. Если бы она располагалась под прямым углом к плоскости годичного вращения — выбирай широту на жительство по склонности к прохладе или, наоборот, по любви к солнцепёку: круглый год одно и то же.
Предлагаю мысленно переместиться на такое небесное тело, без наклона оси. Конечно, теплее в светлое время суток, ты правильно сообразил. Если облака там водятся, они вносят приятное разнообразие, это наверняка. А где среда обитания не знает колебаний нагрева? В точках схождения долгот и широт, ну ты умница. Никаких восходов и закатов, ни мгновения ночи: сплошная заря. Какая-то вечная молодость пополам с бессмертием в этих двух точках.

Ладно, спрашивай. Где такие заповедные места? На Юпитере и на Меркурии, у них ось суточного вращения находится под прямым углом к плоскости годичного вращения. Но это необитаемые небесные тела, совершенно верно. Поэтому обращаем взоры на Землю.

Очень легко запомнить наш угол наклона: 66° 33′. Если вычесть из прямого угла, получится 23° 27′. Это надо знать для того, чтобы прочувствовать важную подробность: в разгар зимы Северный полюс заходит страшно далеко в тень, на угол 90° + 23° 27′, что составляет 113° 27′. То же самое и Южный полюс, только летом. Можно переставить зиму на лето, если рассуждать из Южного полушария, но нам с тобой оно ни к чему.

Ещё надо хорошенько усвоить, что такое полоса нагрева. Из-за наклона земной оси эти места, куда лупит Солнце с наибольшей силой, расположены хитрее, чем ты думал: не по нулевой широте.¹⁷

Теперь копнём глубже: что ты знаешь о происхождении Земли. Ничего не знаешь, и я тоже. То ли сгущение из капель, то ли деление Солнца или того же Юпитера почкованием, как у гидры.

Почему бы и нет, собственно говоря: Юпитер вращается со страшной скоростью вокруг собственной оси, причём она не имеет никакого наклона. И вот у громадного Юпитера какое-то несварение внутри, запучило. Запучило, потом вылет сгустка. И новорожденное небесное тело оказывается точнёхонько в той же плоскости, что и другие спутники Солнца, и оно вовлекается в совместную круговерть. Сначала сумбур, передряги, спустя время — тишь да гладь.

Но все мыслители о первых днях творения сходятся на одном: какое-то время колыбель разума была необитаема. Ничего не надо высасывать из пальца, достаточно раскрыть Библию на том месте, где сказано: „Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою“.

Однако и вода появилась далеко не сразу и не вдруг, сначала земной поверхности требовалось основательно остыть. Насчёт остывания даже нет никаких сомнений: до сих пор находятся раскалённые спутники Солнца, та же Венера. Размером точь-в-точь Земля и обращается совсем рядом, а вот поди ж ты: адское пекло даже на теневой стороне. Покамест неясно, то ли парник вследствие плотных облаков, то ли жар изнутри.

Вот и соображай, где оказывается библейский Эдем с его садом, если тебе для внимания на занятиях требуется 36,6° Цельсия подмышкой.

Сообразил? Почему на Востоке? Ах, написано, будто бы Эдем был на Востоке. Вот мы и приходим к богословам за точным переводом относительно местоположения заповедника первоначальной жизни. И не куда-нибудь в Багдад приходим, а в Бостон.
И что нам заявляют богословы из вашего Бостона? К сожалению, собеседовать лицо к лицу не удаётся: их нет среди живых, этих неукротимых мыслителей. Зато похвалишь Гутенберга за его книгопечатание: молодец. Ты уже понял, что речь о книге в переводе на русский язык, чтобы прочиталась даже и в уральской глуши, на какой-нибудь Гайве. И она прочитана мной, эта книга William F. Warren, Paradise Found.¹⁸
«Обретённый рай» Уильяма Уоррена (William Fairfield Warren, 1833–1929) увидел свет в 1885 году. Очень легко запомнить: год рождения Велимира Хлебникова. Уоррен честно пытался дознаться, кто предварил его заявку о местоположении Эдема в высоких широтах, но ничего внятного не обнаружил, кроме чьей-то обмолвки:

Предшественников Уоррену найти не удалось, зато нашелся современник, работу которого Уоррен успел перевести и обнародовать в Приложении к «Обретённому раю»:

Разделим ликование Уильяма Уоррена, и предоставим право первой ночи маркизу. Разумеется, речь о тёмном времени суток безотносительно старинных привычек дворянства. Ну и длинна эта ночь, Томас! Обрати внимание на восклицательный знак: передовые русские писатели употребляют его гораздо реже отточия. Лично я завёл обычай извиняться перед читателем за каждый свой возглас. Je demande d’excuser mon importunité. Mille pardon, messieurs.

КАК БЫЛА ЗАСЕЛЕНА ЗЕМЛЯ

Louis Charles J.G. de (Marquis) Saporta, October, 1883.

Как могла человеческая раса распространиться по всей поверхности земного шара? Произошло ли это в результате независимого возникновения на разных и взаимно не соединённых континентах или все люди вышли из единой колыбели, из “материнской области”? По этому вопросу учёные расходятся во мнениях: Агассис считает, что и люди были сотворены, Карл Фогт полагает, что они развились в разных центрах, а Катрефаж и теологи думают, что они все едины в своём происхождении. Это факт, что человек, со всеми свойственными его роду чертами, продвинулся во все обитаемые области Земли, и это произошло давно, когда в его распоряжение ещё не были предоставлены все ресурсы, добытые путём опыта и изобретательного разума; тогда, когда он был юн и несведущ. Вот именно тогда этот слабый и почти нагой человек, умевший только добывать огонь и обладавший лишь несколькими грубыми орудиями для самозащиты и добывания пищи, покорил весь мир и расселился от Полярного круга до Огненной Земли, от страны самоедов до Земли Ван Димена (Тасмания), от Нордкапа до мыса Доброй Надежды. Это и есть тот начальный исход, столь же вероятный, как и невероятный, воспринятый и учёными, и догматиками, тот, который нам следует объяснить или хотя бы показать его возможность. И это происходило задолго до того, как после удивительнейших открытий, когда при помощи мощных механизмов для навигации и после проведения смелых и крайне дерзких мероприятий цивилизованный человек обрёл возможность похвастаться тем, что он наконец добрался туда, куда представитель детского возраста человечества добрался в века, столь от нас отдалённые, что не поддаются никаким подсчетам.
         Мы должны остановиться на этом, так как следует бросить свет на то препятствие, которое доныне считают непреодолимым те, кто пробовал выявить связь между взаимно отдаленными народами по месту их расселения и определить пути следования древних племён, разделённых ныне океанами и огромными земными пространствами. В своих миграциях человек проходил, куда только мог, занимал место и селился там, осваивая типичные для этого места уголки природы, и этот процесс освоения был разным в разных местах. Отсюда произошла и нарастающая разница в расовых различиях человека. Некоторые из мест расселения оказались более благоприятными для развития и стали центрами цивилизации. Но количество таких центров крайне ограничено, а их расположение знаменательно.
         Масса населения континентов распределена на три основные группы, и конфигурация их расселения поразительна для каждого, кто вникает в карту мира. Можно сразу заметить, что люди так “размещены” в приближающихся к северу областях, как будто их группы касаются одна другой или разделены узкими проходами, и что они окружают в пределах Полярного круга центральное полярное море с прибрежным поясом островов. Спускаясь к югу, мы видим, что три континента — Северная Америка, Европа и Северная Азия, которые прежде сближались столь плотно, теперь уступают место для “придатков” — для Южной Америки, Африки и Австралии, которые, в свою очередь, как бы вырождаются в мелкие точки в безбрежных водах, даже не достигших Антарктического круга. Внутри этого круга конфигурация земли полностью противоположна северной — это массивная шапка вокруг полюса в середине огромного океана. Изучая области, расположенные между крайним севером или северным направлением от Тропика Рака, между 20 и 35° с.ш., мы найдём, что цивилизации здесь складывались при сходных географических условиях, то есть поблизости от внутренних морей. Самый восточный из центров лежит в Китае вблизи Японского моря, а самый западный — как кажется, самый недавний, — на берегу Мексиканского залива. Поздняя цивилизация сложилась в процессе растекания и трансформации, связанных с приходом в Америку европейцев, и она была полностью независимой и автономной, но слабой и относительно новой, из-за чего и не могла сопротивляться давлению более сильной расы.
         По направлению к центру пространства, края которого мы здесь наметили, следует поместить два других центра цивилизации, более древних, чем два уже названных. Они лежат в тех же широтах — это Египет в долине Нила и вблизи Аравийского залива, а также Месопотамия вблизи Персидского залива. Так, каждый континент имеет свой отдельный центр цивилизации, за исключением Азии, имеющей два таких центра — один из них находится на крайнем востоке, другой — вблизи границы с Европой. Такая специфическая группировка главных центров цивилизации в таком соседствующем соотношении составляет наиболее значительную палеоэтническую особенность, которую мы можем зафиксировать. Нил и сирийский берег Средиземного моря на западе, Верхняя Армения и Каспийское море на севере, Гиндукуш и Инд на востоке, Аравийское море на юге служат границами области, где жили кушиты, семиты и арьи. Первые из них были землевладельцами, работниками и основателями городов, вторые были пастушеским народом, а третьи — горцами, ставшими затем эмигрантами и завоевателями. Все они встречались, сближались и смешивались друг с другом, поочередно то побеждали, то были побеждены, развивали мастерство и умение использовать металлы, изучали оружие и вырабатывали способы иерархической самоорганизации, выражали свои идеалы в формах религии и обрели в искусстве письма наиболее сильный инструмент выражения человеческого разума. Они дали нам начала истории и развивающуюся цепочку социальных организаций, дошедшую и до наших дней. Но все же рост цивилизации в этих центрах не объясняет фактов расселения человечества по всей земле, имевшего место задолго до этого.
Распространение человека по Европе и Азии не встречалось с большими трудностями, так как оба эти континента являются общим пространством, Европа зависит от Азии, и заселение Европы из Азии согласуется с религиозными традициями. Однако возникают огромные трудности, когда дело касается Америки — ведь она всегда была заселена из края в край народами, единство которых поразило лучших исследователей. Более того, жители Америки не только создали на земле этого Нового Света оригинальную и сравнительно высоко развитую цивилизацию, но и смогли сохранить, главным образом на севере, неоспоримые следы своего присутствия здесь в необозримо далеком прошлом. Палеолитические орудия, найденные в Делавэре, Трентоне, Нью-Джерси и вблизи от Гуанахуато в Мексике, так ясно и безошибочно характеризуют ситуацию четвертичного аллювия, что это наравне с их сосуществованием со слонами и с мастодонтами указывает и на наличие расы, которая знала те же орудия и была, безусловно, носительницей тех же обычаев и отличалась теми же чертами внешности. Как мы решим, откуда пришла эта изначальная американская раса, сестра аналогичной европейской расы того же периода, если не предположим, что оба континента взаимно сообщались? Трудности, встававшие перед этими людьми в пересечении Атлантического океана, и данные о большой древности этого океана, исключают все возможности поверить в то, что оба континента были некогда соединены, или в то, что один из них был открыт неведомым Колумбом, пересекшим океан за сто тысяч лет до известного нам Колумба.
         Так, мы снова стоим перед проблемой, всегда возникавшей перед нами и всегда ускользавшей от нас, — проблемой происхождения древних жителей Америки. Очевидно, ее нельзя решить путем предположения о случайной колонизации странниками из Азии или группой лиц, потерпевших кораблекрушение; но здесь следует подумать о первобытных популяциях, растекавшихся, как по Европе, последовательными волнами, и говорящих о непрерывном присутствии человека, чье постепенное развитие и распространение в Америке протекало по тому же пути, что и на старом континенте. Могла бы быть принята гипотеза об иммиграции из Азии через Алеутские острова на Аляску, если это не было снижено до уровня вторичного факта тем, что исходная популяция присутствовала в Америке уже в четвертичную эпоху. Так же выглядит попытка найти связь между памятниками, статуями и знаками письменности Центральной Америки, Египта и буддийской Азии — все это противоречиво. А поэтому подозрительно. Эти аналогии, помимо их недостаточности, должны утратить силу перед первостепенными соображениями: 1) определенность существования американского человека с крупными животными четвертичной эпохи; 2) медноцветная окраска кожного покрова, одинаковая у людей по всему континенту, за исключением эскимосов. Трудность представляет и тот факт, что сторонники моногенеза, имеющие в виду единую точку исхода всего человечества и считающие, что она находилась вне Нового Света, предполагали, что Америка была колонизирована европейскими и азиатскими иммигрантами, следовавшими по параллелям. Эмиграция в подобных направлениях сразу же встречается с таким препятствием, как океаны, все более широкими в южной стороне. Это препятствие исчезает, если мы откажемся от движения по параллелям и подумаем о возможностях движения вдоль меридианов с севера на юг. Такие миграции не встречаются с препятствиями, и взаимное подобие всех протоамериканцев, с одного конца континента до другого, не вызвало бы никакого удивления, если бы мы не загружали своих мыслей идеей их захода сюда в более позднее время.
Мы можем заметить по этому поводу, что крайние южные регионы трех континентов заселены представителями рас, которые, безусловно, пришли сюда откуда-то ещё и которых относят к низшим разрядам как на Огненной Земле, так и на мысе Доброй Надежды, и в Тасмании. Эти расы, продвигаясь впереди других, сохранили видимый отпечаток сравнительно низкой степени расового типа, от которого они и произошли. Нам следует поверить в то, что эти три ветви — огнеземельцы, бушмены и тасманийцы, — столь слабо развитые физически, интеллектуально и морально, зашли так далеко по земле потому, что перед ними все время открывались никем не занятые области. Первопроходцы всего остального человечества, они достигли, шаг за шагом, предельных рубежей земли, пригодной для обитания. Они могли поначалу занимать и срединные земли, но, не будучи в состоянии сопротивляться натиску более сильных рас, ушли дальше. Они не смогли бы дожить до нашего времени, если бы не оказались в изолированных условиях мест самых отдаленных от их исходного дома. И нет ничего удивительного в том, что Катрефаж и Гами, описывая наиболее древние европейские расы, судя по найденным в Канштадте черепам, должны были усмотреть их аналогии только среди этих самых туземцев крайнего юга — бушменов и австралийцев. Видно, что мы склоняемся к тому, чтобы отнести вероятную колыбель человечества к северным циркумполярным областям. Только оттуда могло оно растекаться, как из центра, чтобы распространиться по всем континентам в целом и породить последующую эмиграцию к югу. [здесь и ниже выделено мной. — В.М.] Эта теория лучше всего согласуется с предполагаемым продвижением человеческих рас. Остается показать, что она совпадает с наиболее достоверными и недавними геологическими данными и что применима не только к человеку, но и к растениям и животным, которые его сопровождали и были наиболее близко с ним связаны в зонах умеренного климата, которые и стали затем местами цивилизаций.
         Общие законы геогонии замечательно совпадают с этой гипотезой. Чтобы она выглядела вероятной, нам следует только выявить два важных момента, которые не вызовут серьезных протестов геологов: 1. Полярный регион, покрытый высокоствольными лесами, имевший климат, более мягкий, чем в Центральной Европе, плодоносный и обитаемый на 80% площади, подвергся медленному нарастающему охлаждению до середины третичной эпохи. Затем стало быстро нарастать оледенение и охватило даже области к югу от него. При этих условиях люди, а также животные и растения должны были или уйти, или погибнуть, то есть уходить шаг за шагом или встречаться с ежедневным ухудшением условий существования. 2. Относительно стабильным было наличие континентальной массы вокруг моря на Северном полюсе, тогда как другой полюс был занят сушей, окруженной огромным океаном. Влияние Северного полюса на продуктивность животных и растений и на их миграции, и отсутствие в другом полушарии аналогичного влияния — все это стало результатом подобного расположения суши. Важно то, что нет ничего случайного в таком сочетании земель и морей и что там были, по крайней мере с очень древних времен (если даже не всегда), возникшие земли, очень далеко “продвинутые” к полюсу и образующие вокруг Арктического моря пояс более или менее соприкасающихся земель или островов. Так, по крайней мере, учит нас геология.
Наступавшие изменения, погружения и поднятия из воды были всего лишь частичными и более поздними, тогда как основной “скелет” континента восходит к самым отдалённым временам. Всегда были Европа, Азия, Америка и арктические земли. Мы твёрдо знаем, что вокруг Северного полюса всегда была обширная территория, если не континент, дом тех же растений, что населили и весь земной шар, и что начиная со времени, соответствующего концу юрского периода, климат, бывший сначала таким же тёплым, как и всюду, начал постепенно становиться холоднее. Снижение температуры сначала проявляло себя очень медленно и в третичную эпоху было далёким от своего современного состояния; деревья, которые тогда росли в Гренландии, — секвойи, магнолии и платаны — в наше время хорошо развиваются лишь в Южной Европе, в Центральной же Европе им не соответствует климат. Поэтому мы убеждены, что в древности вблизи Северного полюса существовала зона земель, покрытых богатой растительностью. Постоянное существование там полярного моря также подтверждается окаменелостями из всего этого региона. Окружающие полюс земли были долго пригодны для обитания, и люди там жили во время, близкое к тому, при котором следы их производственной деятельности начинают обнаруживать сходство с орудиями Европы и Америки. Так, уходя из арктических земель в области, граничащие с Полярным кругом, человек отправляется в дорогу вместе с “запасом” растений и животных, которые или следовали за ним, или опережали его, или двигались наравне с ним в то же самое время и под давлением тех же обстоятельств.
         Только с учётом миграций из соседних с полюсом земель мы можем в целом объяснить феномен различия рассеянных и разрозненных видов — феномен, идентичный тому, который обнаруживается при сравнении жителей Старого и Нового Света.
         Объединяя современные знания с указаниями, получаемыми при анализе окаменелостей, мы встречаемся со многими примерами несовпадения. Родственные формы, часто едва отличаемые друг от друга, были распределены в одно и то же время по широко разбросанным, далеко отстоящим одна от другой областям Северного полушария, при отсутствии всякой связи по линии параллелей, и это трудно объяснимо. Несомненно доказуемые окаменелости в Европе говорят о том, что в ней в древности было множество видов и форм растительности, встречаемых теперь в Америке, но она могла получить их только из областей крайнего севера — например, магнолии, тюльпанное дерево, американский лавр, клен и тополь, по всем показателям совпадающие с теми, что растут в Соединенных Штатах. Два платана, западный и малоазийский, к которым мы можем добавить окаменелость европейского платана, говорят о том же рассеянии. В Европе в третичную эпоху росло и гинкго, аналогичное северокитайскому. Там были секвойи и высокие кипарисы, соответствующие деревьям с этими же названиями, которые растут в наше время в Калифорнии и Луизиане. Кажется, что и буковые деревья произрастали в Арктической циркумполярной зоне раньше, чем появились в Северном полушарии и широко распространились по нему. Безусловно, это же относится и к болиголову, чьи чётко отличимые следы были обнаружены в Гренландии выше 82° с. ш. И время его присутствия там намного опережало его появление в Европе.
         Чётко установленное наличие на обоих континентах многих видов животных, типичных для Северного полушария, следует приписать эмиграции, если не с полюса, то по крайней мере, из областей, прилегающих к Полярному кругу. Это явно относится к северному оленю и бизону, но не исключено, что и к животным более древнего времени; и хотя мы не имеем прямых подтверждений этого, кроме останков мамонта в Сибири, но по тому же закону сюда должны быть включены и слоны, и мастодонты. Мы говорим здесь о тех видах этих двух генераций, которые проникли с севера к югу, сопутствуя человеку древности и в Америке, и в Европе. Ключом к разъяснению всех этих феноменов служит связь континентальных земель с почти неразрывным поясом земель вокруг Полярного круга. Все это было результатом непрерывного продвижения и последующего разъединения видов и рас, выявляемых в любой зоне нашего внимания.
Прежде чем отойти от вопроса о возможном происхождении человека, мы не можем удержаться от разговора о предположительно устанавливаемых связях между ним и обезьянопитеком. По утверждениям некоторых авторов школы трансформистов, первобытный человек был антропоморфной обезьяной, физически усовершенствованной до уровня прямохождения, умственно — в силу развития объёма черепной коробки; постепенно разумность или способность к абстрагированию, а также умение пользоваться артикуляционным аппаратом речи вытеснили его инстинкты. Бесчисленные и безотказно выразительные аналогии в анатомии и физиологии тела человека и высокоорганизованных обезьян, то есть тех, что не имеют хвостов и мозолей на передних лапах и чьи морды и общий вид подобны человеческому облику, подтверждают эту точку зрения, по меньшей мере в том, что касается внешних черт. Есть и другие моменты сближения. Образ действия высших обезьян скорее может быть назван аналогичным, а не подобным человеческому. Они в основном склонны к лазанию, а человек — к хождению, причем человек всегда был склонен к выпрямленному положению тела. Даже наивысшие обезьяны, признаваемые человекообразными, ходят плохо и с трудом. Покидая деревья, на которых они живут, они держатся наклонно и подгибают пальцы на ногах, чтобы не прикасаться к земле всей подошвой. Поэтому мы не можем воспринять идею происхождения человека от обезьяны без дальнейших убедительных доказательств. Более того, кажется, что обезьяны развивались в обратном от человека направлении. Выросшие в жарком климате, они быстро вымирают, будучи перенесены в условия средних температур, и это особенно характерно для человекообразных обезьян.
         Человек, связанный своим происхождением с севером, продвигается к югу только потому, что его поощряет к этому понижение температуры, а обезьяны, для которых сильная жара жизненно необходима, хорошо развивались в те века, когда в Европе был субтропический климат, но исчезли с этого континента сразу, когда климат стал умеренным, — вот так и получилось, что их исчезновение отсюда совпало с появлением здесь Человека. Обезьяны ушли на юг, стремясь к необходимой им жаре, именно тогда, когда снижение температуры вытеснило его предшественников. Необходимость локализовать колыбель обезьянопитеков в жарких странах подсказала нам возможность разделить обезьян восточного и западного континентов на две различные группы, отмеченные разным расположением зубов, что даёт нам право говорить об их разделении в древнейшие времена. Обе группы произошли от лемуров, ныне представленных только на Мадагаскаре, но их окаменелые останки обнаружены и в Европе. Самые недавние находки лемуров в Европе датируются концом эоценового времени. Но позднее, в миоцене, встречаются уже не нижайшие виды, а приматы, подобные тем, что относятся к экваториальной зоне восточного континента. В эту эпоху, когда море делило Европу с востока на запад, субтропический климат ещё господствовал в центре континента, и пальмы росли вплоть до Богемии вдоль северного берега великого внутреннего моря. Благодаря такой температуре, обезьяны еще занимали в Европе земли вплоть до сорок пятого градуса, но не пересекая этой широты, и они исчезли навсегда, как только стало достаточно прохладно для людей и слонов.
         Мезопитек (Mesopithecus Pentelici), которого М. Годри нашел в Пикерми в количестве двадцати пяти экземпляров, был маленьким, ходил на четырех лапах и жил в ветвях и листьях. Дриопитек (Dryopithecus) из Сен-Годенса (Франция) отличался чертами высшего человекообразного, но со звериной мордой гориллы; однако именно этому животному Годри склонен приписать специально оббитые кремни (по мнению аббата Буржуа) из слоев известняка из Тене, относимые к геогностическому горизонту Сен-Годенса. Плиопитек (Pliopithecus) из Сансана (Франция) напоминает гиббона. Для того чтобы найти современные аналоги Pliopithecus и Dryopithecus в Европе времён миоцена, необходимо пересечь Тропик Рака примерно на 12° с.ш., более чем на 30° южнее места этих окаменелостей. Если, как предполагают, такое же расстояние существовало между периметром частого пребывания антропоморфных обезьян Европы и родиной, границами которой был сначала ограничен человек, мы обнаружим последнего на широте Гренландии, то есть на 70 или 75°. Это, конечно, гипотетический подсчет, но он основан на двух трудно отвергаемых аргументах.
         Мы можем прийти к тому же заключению и на совсем ином основании. Изобилие широколезвийных орудий в смежных долинах Соммы и Сены указывает на наличие в этом месте исключительно благоприятных условий для распространения человека, чья численность впервые стала нарастать. Флора той эпохи, выявленная вблизи Фонтенбло, указывает на условия, аналогичные современному югу Франции вблизи 42-й линии широты. И чтобы достигнуть, начиная отсюда, почти тропических областей, где растут пальмы, камфара и лавр, нам надо продвинуться на 12–15° южнее, где мы встретим те же климатические условия, которые царили в миоценовой Европе, когда они вряд ли были достаточно теплы для человекообразных обезьян. Между этими условиями и теми, что, как кажется, были изначально благоприятны для развития человека, лежало пространство в 12–15° с.ш. Но когда пальмы росли вблизи Праги, а камфарные деревья достигали на севере Данцига (Германия), человек, если он тогда существовал, мог жить без неудобств за Арктическим кругом или вокруг него, в пределах равного расстояния от Северной Америки и Европы, которые были предначертаны ему для расселения.

Не сочти за обиду, Том: чьих ты Сойеров? Клерк и домохозяйка, понятно. Значит, вся твоя наука о майя будет воздвигнута на скромном заработке преподавателя, зависимый человек. Зачем твой папа Мозес Сойер не сколотил состояния на бирже, как Сорос. Ну и что не сколотил: посещай синагогу, постись в положенные дни — будет и на твоей улице праздник. Если уж не письменностью майя, то русским языком ты прогремишь наверняка: переслушивай почаще флэшку.

Что такое маркиз? Отвечаю: де Сапорта не тот маркиз, который у кота в сапогах паренёк на иждивении. Маркиз считается ниже герцога (Le duc), но выше графа (Le comte), первоначально подвластная ему область (марка) обязательно была пограничной с заведомым врагом. Пограничники де Сапорта уцелели в мясорубке Робеспьера, Марата и прочих друзей народа — отсиделись в альпийских chalet: провансальцы воды не замутят, это вам не растленные парижане. Заваруха улеглась, головы не откатились от шей, зато движимое имущество куда-то подевалось: местные смиренники разобрали на память. Остались у маркизов де Сапорта два-три виноградника. Зато какие виноградники: цены нет со времён Древнего Рима.

Виноградникам цены нет, и Гастон де Сапорта имеет возможность двигать науку об ископаемых плющах сброженным соком их более выносливых родичей (Il a, en quelque sorte, une vie de dilettante fortuneé.).

Ищите женщину, говорят французы. Маркиз никогда не озаботился бы окаменелостями — он собирал бабочек, наследственная страстишка. Но Valentine умерла, её больше нет. Мотыльки на булавках тоже истлеют. Зато мошка в янтаре целёхонька. Янтарь это смола древних деревьев. Их стволы почему-то стали каменным углём. Даже листва не обязательно рассыпается перегноем: горняки находят превосходные отпечатки, видна каждая жилка. И маркиз решил бросить вызов тлению и праху.

Маленький человек начинает с малого: окаменелости платана и секвойи в предгорьях Альп. Шаг за шагом до финиковых пальм под Прагой и рододендронов на Шпицбергене добрался, как ты успел узнать. Приобрёл страшный вес в естествознании, избран членом Парижской Академии наук (membre de l’Académie des Sciences en 1876).

Никогда ни гроша не просил у правительства на изыскания, заметь. Разъезды, сбор образцов, книжная печать — всё виноградники.

Город Экс небольшой, неподалеку от раскопок де Сапорты Поль Сезанн согласовывал свои мазки на холсте. Я не узнавал насчёт улицы Сезанна в Эксе, зато улица Гастона де Сапорта имеется, глянь. Вот чего боятся виноградари Прованса: внезапного мороза, остальное — пустяки, перемелется.

Donc, les fouilles se trouvaient près du studio en pleine air. Зарядило на небе ни облачка, и Сезанн второй заход с девяти утра до полудня писал вид горы Сен-Виктуар, которая сильно смахивает на скалу под Медным Всадником.
Известно, что художник должен смолоду выработать навык не обращать внимания на праздных соглядатаев, которые уверены в своём праве сверлить буркалами чужой затылок, смердеть табачным дымом и смачно сплёвывать какой-то гной души. Иначе придётся писать одни яблоки на скатерти, сам понимаешь.
Поль Сезанн закалил себе такую кожу, что уму непостижимо. Хоть кол на голове теши. Нравилось не всем. И одна местная нимфа поспорила на пять луидоров, что её спелая нагота заставит этого бирюка вильнуть хвостом.
С расстановкой заголяется близ треножника Сезанна. Бочком присела на траву, подняла обе руки поправить причёску. Причёска выкрашена хной, под Клеопатру. Роскошная шёрстка подмышками, что твои шиншиллы. Вздыманием рук подтянулись живот и ядра грудей, резко молодеет любая женщина. Голубые жилки на точёных ляжках. Мурлычет песенку из “La Belle Elene” Оффенбаха. И пришлось отстегнуть пять луидоров этим козлам. Переходим к привычкам Гастона де Сапорта.

Маркиз всё на свете привык делать самостоятельно, не исключая зарисовок окаменелых рылец, чашелистиков и тычинок. Это гораздо муторнее, чем набросать широкими мазками целую рощу дубов. Забираем зелёной краски на одну кисть, синей на другую, третьей подхватываем какой-нибудь грязцы — и дубрава готова. Размножение кроликов уже какая-то черепаха в сравнение с такой живописью.

Ваша дубрава готова, разрешите полюбопытствовать насчёт воздуха между ветвей. Не хватает сноровки дать воздух — не морочьте людям голову. La ressemblance exacte cet essentiel dans la peinture.

В таком приблизительно настроении приближался к Сезанну маркиз. Сидеть без дела он терпеть не мог, а землекопы ещё не приступали к вскрышным работам: творили тёплую молитву о снисхождении за уродование лика земли. А тут повод пособить новичку — мсье в нахлобученном по самую переносицу козырьке понятия не имеет о правильной работе маслом. Дайте бушмену или патагонцу кисть — он изгваздает полотно точно так же.

И маркиз подходит к неумехе с целью преподать начальный урок живописи. Это делается так, это — эдак, первоначальный набросок углём закрепляем набрызгом фисташкового лака. Сезанн молча выслушал — и уступил место за своей треногой доброхоту: ближе к делу, дружище. То есть давешняя нимфа зашла не с того бока: сперва было Слово, а не тело, как полагают многобожники.

Маркиз в какой-то час разделался с горой Сен-Виктуар. Пуссен остался бы доволен, это наверняка. Что делает Сезанн. Молча берёт скоблилку и счищает Пуссена целиком и полностью. Потом издаёт мощный треск откуда-то ниже спины, бурча: „Cela facilite“.¹⁹

Вот так Гастон де Сапорта разошёлся во мнениях с Полем Сезанном. Если окажется в Эксе Rue Paul Cézanne, наверняка без перекрёстка с Rue Gaston de Saporta, как пить дать.

Но мы ушли в сторону от воззрений маркиза на первородину человечества, я без малейшего изъятия привёл их здесь.

Разумеется, сапожник не всегда верно судит выше сапог, особенно касаясь головных уборов на уровне переносицы. Слабоваты знания тех же коренных американцев. Как это все меднокожие, кроме эскимосов. Наоборот, разгул расцветок. В дебрях Амазонии вдруг находят изжелта-белых рыболовов и стрелков из выдувной трубки. Оказывается, цыганистые соседи разнообразят ими обеденный стол, да и сами ацтеки старались выбрать верховным правителем молодца с бородкой погуще и чтобы загар не прилипал. А как доказательно Тур Хейердал поведал о белых каменотёсах из Перу на острове Пасхи, это надо читать в подлиннике. Молочно-белая кожа, адмирал Роггевен их застал до восстания смуглых и резни.²⁰ Или возьми рыжеволосые мумии на полуострове Паракас. Где рыжий волос, там и белая кожа. Нет, не выгорели взаперти. Невозможно волосу так выгореть, чтобы стал виться.

Вот тебе и одинаковый цвет кожного покрова от прерий до пампасов. Относительно малого роста поморов Огненной Земли (Tierra del Fuego) спорить не стану, зато их ближайшие соседи патагонцы слыли за великанов: Магеллан оказался по пояс одному из них. Не обязательно выкапывать костяки, чтобы установить истину: патагонцев измерили на вечную память, а потом поголовно истребили. Средний рост — 6 английских футов.²¹

Да, вот еще вдогонку статье маркиза: загнал арьев на Ближний Восток. Горцы, потом сошли на равнину расселяться от Кашмира до Исландии. Никакой не Ближний Восток, а Дальний Север, Томас. Недосуг развернуться с мамонтами и молоком, оставляю на самоподготовку.²²

Запомни, мой мальчик: в споре никогда не рождается истина, а только убивается время. Старайся обосновать свои воззрения, более ни о чём не хлопочи. Бери пример с Уильяма Уоррена: такая дичь показалась современникам, что забыли спровадить в сумасшедший дом. Прикинь: уже все поверили Дарвину, что мы родом из Африки, а этот гордый одиночка продолжает настаивать:

Их было двое братьев Уорренов, Уильям и Генри, оба знатоки Священного Писания. Зачем я тебе буду переводить, читай:

William Fairfield Warren (13 March 1833 – December 7, 1929) was the first president of Boston University.
Born in Williamsburg, Massachusetts, he graduated from Wesleyan University, Middletown, Conn. (1853), and there became a member of the Mystical Seven. He later studied at Andover Theological Seminary and at Berlin and Halle. He entered the New England Conference in 1855 and was professor of systematic theology in the Methodist Episcopal Missionary Institute at Bremen, Germany (1860–1866). He was acting president of the Boston University School of Theology (1866–1873), president of Boston University (1873–1903), and dean of the Boston University School of Theology (1903–1911). After 1873 he was also professor of comparative theology and philosophy of religion. He published:
The True Key of Ancient Cosmology (1882); Paradise Found — the Cradle of the Human Race at the North Pole (1885); The Quest of the Perfect Religion (1886); In the Footsteps of Arminius (1888); The Story of Gottlieb (1890); Religions of the World and the World Religion (1900); The Earliest Cosmologies (1909); The Universe as Pictured in Milton7rsquo;s Paradise Lost (1915).
When Boston University was chartered in 1869, he helped make it the first university in the country fully open to women. He also helped create Wellesley College in 1870. He was the brother of Henry White Warren.

Ровно тридцать лет на страже равноправия женщин в Universitas Bostoniensis, Томас. Я тебе скажу, почему Уоррен насмерть стоял за высшее образование дочерей Евы: они дочери той самой Евы, which lived on North Pole.
И всё-таки предтеча нашего богослова — никакой не Пастеллус, а Дюрер. Альбрехт Дюрер сразу взял быка за рога: North Pole it’s Polar Night.
Обойди по второму кругу весь «Paradise Found» — ни слова о наклоне земной оси. Уоррен полагал, что такие подробности затемняют его любимую мысль: то, что мы называем Шпицберген (Грумант), и без всякого наклона охладилось гораздо раньше современного Сомали.
Вспомни полосу нагрева, Томас: эта хвалёная Танзания с её потухшим Нгоронгоро, где накопали столько черепов каких-то бедолаг без лба, и поныне согревается дружелюбными лучами до солнечного удара того же Лики, сними он пробковый шлем на один миг для утирания кипячёного пота.
На Шпицбергене растительность прошла путь от плесени до пальмы, а вокруг Нгоронгоро продолжается размягчение лавы вследствие подогрева извне, независимо от Уоррена пишет маркиз де Сапорта, которого мы с тобой так полюбили за добродушие: воспитанный человек не обращает внимание на пролитый соус, не говоря о порче воздуха с досады.
Сократ мне друг, но истина дороже, Томас: Уоррен старательно замалчивал тот страшный крен 113° 27′, когда Эдем надолго погружался во тьму. Незначительное неудобство эти длительные потёмки, мол, бывает же и полнолуние, звёзды никуда не подевались, да ещё и сполохи северного сияния приятно разнообразят окоём.
Это неуклюжие увёртки, а мы глянем правде прямо в глаза: условная точка схождения долгот и широт Северного полушария во время зимнего солнцестояния была надёжно затемнена, совершенно как у Дюрера. Я думаю, именно тогда деревья научились сбрасывать листву за временной ненадобностью.

И вот первым людям одной такой ночью показалось как-то прохладно: посмотри на пальцы правой руки Адама, их сводит судорога. А этот полуоткрытый рот? Так и слышишь перестук зубов. Поджал ногу на стылой земле. Слабые мы создания, Томас: Адам закоченел, Ева — румянец от уха до уха. Женщина знает, как подавить озноб: расслабить плечи, вот как. Возьми на заметку для междуречья Лена–Колыма.

Туземцы Огненной Земли ходили нагишом, однако название край получил из-за костров, у которых они грелись по ночам. Причерноморские скифы славились закалкой до такой степени, что записан разговор одного из них с каким-то греком. Этот неженка ужаснулся полуголым удальцом на морозе. Тот полюбопытствовал, мёрзнет ли сейчас лицо грека. Нет, не мёрзнет. Я весь как твоё лицо, заявил скиф.

Очень похоже на басню, Томас. Замечательно были упакованы эти скифы, судя по замороженным погребениям на Алтае.

Однако мы с тобой увлеклись в сторону от предтечи Уильяма Уоррена: ясновидец, тот же Велимир Хлебников. Не счесть выдуманных изображений Адама и Евы в Эдеме, а вот строго научное — только у Дюрера: люди современного телосложения времён ласковой ночи. Даже пресмыкающиеся не цепенеют, вот как тепло. То есть я беру назад свои домыслы о мёрзнущем Адаме, хорошенько разглядев так называемого искусителя. Тварь полна жизни, занимается переноской тяжестей.

Змеи пока ещё не цепенеют, но жар земных недр идёт на убыль, остывание Эдема неуклонно продолжается, доходит и до наледи. Искушение Адама состояло в неотвязном желании содрать шубу с того же гуанако, в дальнейшем верного спутника человека до последнего предела суши на мысе Горн, однако Ева насмерть стояла за питание древесными плодами. Чем убивать этих миляг, лучше я согрею тебя в объятьях, предложила она Адаму.

Шутки шутками, но одеться всё-таки пришлось. В Эдеме или чуть южнее, но пришлось. Однако у последнего предела Земли шкуры убитых животных опять оказались лишними. Я говорю о мысе Горн, Томас.

Ты наверняка удивился заносчивым взглядом той огнеземлячки, что возвышается над сородичами. Можешь не веришь, мой мальчик, но я бесконечно уважаю эту женщину. Она не хуже какой-нибудь фуфы умеет одеться по погоде, вот поэтому и нагая. Просто погода до того промозглая, что в мехах ещё хуже простудишься. Погода одно, а вот попробуй день-деньской нырять за морскими ежами, когда мокрый снег наслаивается на ледяной ветер.

Сейчас я предварю твой неизбежный вопрос: где доказательства, что наклон оси суточного вращения во времена райского сада был тот же, что и в наши дни. Отвечаю: доказательств обратного не существует.

Отпечатки болиголова в Гренландии налицо, можно более-менее точно определить время их появления, а потом сравнить с возрастом окаменелостей того же растения где-нибудь в Провансе. Если южные отпечатки моложе, есть смысл рассуждать о первородине болиголова. Но вот положение оси вращения Земли никак не запоминается, кувыркайся она как угодно и сколько угодно.

То-то и оно, что кувырок Земли вверх тормашками — не Жюль Верн, а Нестор-летописец. Есть детская игрушка со множеством названий, остановимся на “китайский волчок”. Совершенно то же самое, что деревянный грибок для штопания носков, который был у моей мамы в постоянном ходу, только волчок меньше размером и обечайка подогнута к ножке, как у валуя, он же кульбик. Пустили вращаться на шляпке, хлоп — кульбик встал на ножку. Для потрясённого наблюдателя направление вращения волчка осталось прежним, хотя по всем правилам должно было смениться на противоположное.²³

После кувырка и неизбежного Всемирного Потопа Солнце будет вставать уже не на востоке, а на западе. Ты можешь убедиться в этом прямо сейчас. Твой глаз будет условное Солнце, этот клочок бумаги — его спутник. Нарисуй стрелку, направление любое. Слева направо, хорошо. Теперь сверни бумагу трубочкой так, чтобы стрелка приняла вид ободка. Если ты вообразил трубочку Юпитером или Меркурием, держи её прямо, как свечу. Теперь вращай движениями пальцев по направлению стрелки. Запомни наощупь, куда вращал, переверни трубочку и продолжи вращать в том же направлении. Видишь, стрелка пошла задом наперёд. То же самое при опрокидывании китайского волчка, над странным поведением которого ломал голову Нильс Бор.

Этот случай подробнейшим образом рассматривает еврей вровень с Бором, Иммануил Великовский. Он поднял летописи грамотных народов и предания бесписьменных дикарей: перемена востока на запад случалась не раз. Египтяне времён Геродота помнили о том, что солнце дважды поднималось там, где теперь садится, и дважды садилось там, где ныне восходит.

То есть ладья с Геродотом и жрецами тихонько плывёт вниз по течению Нила, направо Аравийская пустыня, налево — Ливийская. Аравийскую пустыню искони полагали восточнее реки, а ливийскую западнее. И вот жрецы заявляют Геродоту, что солнце действительно восходит со стороны Аравии, но раньше оно именно там закатывалось под землю. Потом что-то произошло непонятное, и опять утренняя заря неуклонно справа по течению Нила. И такое случалось дважды.

Гарахути — египетское название западного солнца. Поскольку в небе лишь одно солнце, предполагается, что Гарахути означает солнце во время заката. Но почему заходящее солнце должно рассматриваться как божество, отличающееся от солнца утреннего? Солнце восхода и солнце заката одно и то же, это ясно любому. Надписи не оставляют никаких сомнений: „Гарахути, он поднимается на западе”.
Тексты, обнаруженные в пирамидах, гласят, что „светило перестало жить на западе, и теперь на востоке светит новое”.
После перемены направлений, когда бы она ни происходила, слова ‘запад’ и ‘закат’ перестали быть синонимами, и возникла необходимость уточнять понятия, добавив: „запад там, где заход солнца”.
‹...› В могиле Сенмута, архитектора царицы Хатшепсут, панель на потолке изображает небесный свод со знаками зодиака и другими созвездиями в “перевёрнутом положении” южного неба.
Иммануил Великовский.  Столкновения миров. Изд-во «Феникс», Ростов-на-Дону. С. 121.

Однако ни один древний наблюдатель не заявил, что заря забрезжила на старом юге или предыдущем севере. Воображение во все времена и у всех народов било через край, но таких выдумок не отмечено.

Потому что однажды раскрученное тело вращения (маховик, веретено, юла, Земной шар) имеет свойство противиться попыткам сбить направление его оси в пространстве. Ты видел современный танк в его порыве на условного противника: ныряет в рытвины и карабкается на взгорки, а ствол пушки при этом не клюёт и не задирается? Это раскрученное тело вращения сохраняет положение своей оси в пространстве, привод орудия просто отрабатывает разницу на той же рытвине, но в противоположную сторону.

Если юлу с продольным заводом как следует раскрутить, а потом легонько толкнуть рукоять поперёк, игрушку начнёт пошатывать, рукоять примется описывать воображаемый раструб с вершиной в точке опоры. Чем сильнее толчок, тем шире этот раструб или воронка, если тебе так больше нравится.

Представь себе, что юла — это наша Земля. Точки опоры нет, равно и понятия верх–низ, взамен этого — невидимая привязка в Солнцу: сила тяготения уравновешивается центробежной силой, и всё такое.

Вдруг в опасной близости от Земли появляется залётное небесное тело. Началось единоборство всевозможных полей. И уж как нам повезёт, мой мальчик: раскачка или кувырок. Да ещё смотря какая раскачка. Земная ось затеяла описывать воронку в закономерном стремлении вернуться на круги своя, и эта беда накладывается на годичное вращение.

Может случиться так, что Энн Арбор на долгие годы погрузится в ночь, даже и без малейшего запыления воздуха, в то время как сибирские болота затлеют от бесконечного зноя.

Или кувырок того китайского волчка, смотря по величине и точке приложения новоявленной силы. Ты правильно сообразил: если точка окажется там, куда стремились Скотт, Кук, Пири, Нансен, Амундсен и Седов, — нам крупно повезло.

Кроме письменных источников и устных преданий, никаких свидетельств изменения угла оси суточного вращения нет и быть не может. Земной шар почему-то ещё и магнит, как ты знаешь. Это магнитное поле защищает всё живущее от заряженных частиц, так и норовящих изуродовать чью-нибудь наследственность. У магнита две стороны, север и юг, ось налицо. И вот по остаточной намагниченности горных пород или донных осадков научились угадывать её древнее положение.

Где только не побывал этот магнитный север, который временно расположился неподалеку от Большого Гвоздя, всего 11° разницы. И у некоторых умников появляется наглость заявить, что наша с тобой ось суточного вращения сопровождала эту гульбу. Вот как вязальная спица в клубке шерсти: хочу — так проколю, хочу — эдак.

Не верь, Томас, и вот почему: у соседей никакого сопряжения магнитной оси с осью суточного вращения нет, зачем её навязывать нашей Земле. Обрати внимание на Юпитер, который даже не заметит почкование из себя пары десятков малышек вроде Венеры. Вращается в ту же сторону, что и Земля, но силовые линии магнитного поля — противоположны.

Но ещё не этот исполин главный чудак в свите Солнца. Ты уже привык на примере Земли, Меркурия или этого же Юпитера, что они буровят свою плоскость годичного вращения примерно как фреза одноименного станка. Если эту плоскость мысленно отвердить, выйдут круговые канавки: плоскость одна для всех спутников Солнца.

Теперь положи шарик для пинг-понга в эту миску и постарайся так двигать её руками, чтобы он равномерно побежал по кругу. Шарик жмётся к бортику, центробежная сила. Зато никакую плоскость не буровит, а просто перекатывается. Таково и вращение Урана: лежа на боку. Не 66° 33′, а почти никакого угла наклона, следовательно и времён года. Вот и верь, что свита Солнца образовалась сгущением первичных капель: вопиющий разнобой, а ведь Уран — это не какой-то малявка Марс.

Но главное даже не перекатывание Урана, а направление его магнитного поля: 60° к оси вращения. В семье не без урода, возразят нам с тобой. Вот именно, даже двое непутёвых — Нептун присоседился со своими 47° разницы. Не надо быть Велимиром Хлебниковым, чтобы подметить: никакой связи воображаемых осей вращения и магнитного поля в природе не наблюдается.

Вот и закончилась моя битва за полюс, Том. Подрывник есть подрывник: сугубая осторожность, иначе пропал. Ради одного только слова половину флэшки забил, но разве же пустяками. Итак, оставим писателям-неряхам этот Северный полюс, а себе забираем Эдем. Целая буква добычи, ого.

Тут ещё и такое соображение, Томас: Pole у вас имеет два значения, одно из них ‘поляк’. Выходит мнимая правда языка международного общения, будто бы поляки одни обитали в Эдеме. Варшавяне до того гоношистый народ, что мигом подхватят слух о своем первородстве, даже потеснят местного богослова Коперника ради заморского Уоррена, и я же буду виноват. Призывали мы панёнка Владислава под шапку Мономаха, да искусали потом все локти. И чтобы снова петь семибоярщину? Э, нет, ребята.

Битва закончилась, переходим к Белому Китаю. Это некое торжество, Томас, у русских принято приурочить к важному событию раздачу наград. И я вбираю в себя мощные раскаты невыносимого для Гитлера голоса Юрия Борисовича Левитана, чтобы рявкнуть: „В ознаменование перехода с шара Андрэ на Белый Китай объявить богослову из города Бостон, Массачусетс, США, Уильяму Ф. Уоррену благодарность с занесением в личное дело (посмертно)”.

За что благодарность — за спрямление оси суточного вращения Земли? Нет, мой мальчик: за джаз. Уже было сказано, что афроамериканцы имели добрых пастырей. Эти подвижники веры не сумели отменить и даже облегчить принудительный труд на хлопковых полях, зато наладили рабам отдушину по воскресным дням.

Духовное пение, совершенно верно. «На реках Вавилонских» и тому подобное. Осип Мандельштам называл это  ворованный  воздух,  золотые слова. Вся моя наука — тот самый ворованный воздух, как ты догадался по распорядку дня преподавателя.

Строго доказано, что без пения в храме чернокожие рабы никогда не создали бы свой джаз, гордость Америки. И я в лице Уильяма Уоррена низко кланяюсь богословам и приходским священникам этой страны за это неиссякаемое богатство, которым они наделили человечество, аминь. Только пусть эти почтенные люди вникают в Писание и окормляют прихожан дома, а не зарятся на мою Гайву: батюшки управятся без них.

Белый Китай — уже не такой очевидный Эдем, как Андрэ + Ева. До того зыбкое высказывание, что в глазах двоится и теряешь равновесие. Итак, основательно усядемся, да ещё и крепко упрём обе ноги в пол, пошире расставив их для надёжности.

Слов в этом высказывании Велимира Хлебникова два, в действительности же — три. Вот они: ‘белый’, ‘Китай’, ‘жёлтый’.

В сочетании с эскимосскими снегами ‘белый’ может показаться таким же маслом масляным, что и шар Андрэ, но это не так: речь о расах, Томас.

Белая раса, жёлтая раса и Китай, некогда  общий  для обеих.

Может быть, Китай — иносказание Хлебникова? Но что такого на переломе XIX–XX веков заключало в себе государство Китай, чтобы стать оборотом речи, метким словом? Ничего. Янцзекиянг, где жижа густая людей — ещё не весь Китай, с его пустыней Такла-Макан и Тибетом, где людей наперечёт. Китайское трудолюбие и сноровка? Почитание старших возрастов? Всё не то, мой друг.

Яркая черта Китая: чиновничество. Пётр I исказил самую суть замысла Конфуция — продвижение по службе только испытанием кругозора. Чтобы шагнуть на ступеньку вверх, обязательно выкажи знание посторонних предметов. Не умеешь играть на сямисене — никогда не заведовать почтой даже в захолустье. Стихосложение — обязательный предмет для желающих занять место смотрителя княжеских конюшен. Живопись тушью — попробуй не набросать водопад с карпом в его прыжке через неодолимую для плотвы преграду, когда метишь в казначеи.

Или такое: вежливость даже до смешного. „Прошу без китайских церемоний”, — предлагает неосторожный хозяин, и гости оказываются под столом. Называется хорошо сидим. Продолжение примера: прогулка юнца и девицы где-нибудь под сенью струй. Девица называется продвинутая, ухажёр — впервые наедине с такими округлостями. И вот он, памятуя о дедушкиных правилах приличия, несколько оттопыривает локоть, чтобы вооружить им спутницу против оскальзывания или спотычки. „Прошу без китайских церемоний”, — возражает девица. И после этих слов оба они теряют веру в человечество, Томас.

Во времена создания повести «Ка» не было ничего такого в понятии Китай, чтобы заподозрить иносказание, зато век спустя скрытых смыслов — куча мала.

„Китай?” — спрашивает покупатель каких-нибудь носков у продавца с такой щетиной на подбородке, что икнётся Леонид Ильич Брежнев: широко шагает советский Азербайджан. „Пасматри на лайбочку, земляк: мадэ ин Италу” — гонит прочь сомнения продавец, и ты понимаешь: Турция, отчего бы и не купить. Китай брать ни в коем случае нельзя: ноги не отмоешь.

Одни скрытые смыслы сходят на нет, другие нарождаются. Давно ли Китай подразумевал истребоение воробьёв и кустарные домны у каждой фанзы? Но вот повезло стране с Дэн Сяо-Пином на месте Мао — и китайский путь развития становится несбыточной мечтой зацелованной какими-то упырями России. То и дело слышишь: „Так это же Китай, а не наша дурь”. О-хо-хо.

Скажи современному россиянину белый Китай — он мигом сообразит: безотказная надёжность, не дрянцо серый Китай. Изделие изготовлено на современном оборудовании, тютелька в тютельку с промышленным образцом из США или Японии. Короче говоря, White China is Taiwan. Цифровую связь Гайвы c Энн Арбор или Санта-Моникой на участке my computer – splitter поддерживает исключительно белый Китай, Томас. Лично приобрёл по частям и своими руками собрал воедино, дёшево и сердито.

Ни в коем случае не советуют браться за воспоминания ещё и потому, что зарядишь поправлять былое нынешним. Повесть «Ка» сложилась у Хлебникова во времена униженного белым царём Китая: одна железная дорога через Харбин к морю чего стоит. Но это не белый Китай, а какая-то стена подбеленная из Писания выходит: Хлебников не отрицает современную ему густую жижу исключительно жёлтой расы.

Пришло время перечитать его высказывание с частичным переводом. Звучит так:

Налицо чёткая временнáя привязка поступи Евы: во время исхода из рая праматерь слыхом не слыхивала о премудрости Египта насчёт каких-то двойников. Да ещё и не у каждого этот вездесущий двойник имеется, а только у знати, замечу с неодобрением.

Ева ничегошеньки не знает про Ка, оно и понятно: путь на жёлтый Нил далёк лежит.

А разве Белый Китай ближе долины Нила? Ещё как ближе, Томас: просто рядом.

Обрати внимание: снега исхода названы эскимосскими, то есть Ева путешествует босиком по населённым инуитами (самоназвание эскимосов) землям.

Что из этого следует? Следует очень простой вывод: Ева покидает Эдем последней, в то время как предыдущие волны исхода уже докатились, быть может, и до самой Огненной Земли.

То есть Хлебников решительно подтверждает Альбрехта Дюрера: Ева — белокожая. Да он так и называет её ниже: Белая.

Кто из так называемых приматов был в Эдеме самый зябкий? Маркиз де Сапорта кивает на обезьян. Где находят целые залежи черепов без лба? В Африке. Какая раса преимущественно населяет этот материк? Чёрная. То есть предки зулусов и бушменов оказались такими же любителями солнцепёка, что и обезьяны, и двинулись на юг с небольшим запаздыванием, наступая на пятки горилле, гамадрилу и павиану. Совсем не обязательно было этим переселенцам иметь на северах чёрную ваксу — нагнали уже в Габоне, а вот черепную коробку они вынесли совершенно арийскую, что бы ни навизгивал собака Геббельс и его подголоски.

Так называемые монголы и краснокожие покинули тесноту Эдема гораздо позже будущих негров, и они устали-таки махать рукою вслед тем, кого теперь называют жёлтой расой человечества. Даже звали вернуться, такие миляги эти будущие малайцы. И некоторые поддались на уговоры (Роберт Пири: „Эскимосскую девочку, которую моя жена привезла в Соединенные Штаты в 1894 году, китайцы принимали за представительницу своей расы“. См. www.ka2.ru/under/peary.rar).

Зато белые предки нынешних белых крепились в Эдеме до последней возможности, Томас. Всё равно пришлось уйти, да. Вот мы и заговорили о пути нашего с тобой исхода в чреслах пращуров.

Оставалась единственная свободная лазейка с первородины, совершенного уже холодильника: то самое междуречье Лена–Колыма, которое угадал Иммануил Великовский. Это правильный вывод из неверных посылок, но суть не в этом: с самого начала белые откатывались на юг именно по междуречью Лена–Колыма, только устья этих рек тогда заходили на такие высокие широты, что дух захватывает. Ледовитое море наступало, северные реки становились короче и короче, однако древние русла не так сильно занесло илом, чтобы не нащупать их записью отраженного звука.

И эта сплочённая орда голубоглазых, русых, рыжеволосых и так далее достигает благодатной Южной Сибири, с её Алтаем и Минусинской котловиной. Суровый быт объединяет, изнеженность разобщает. Не стану вдаваться в сроки, но первоначальное ядро арья распалось именно здесь, на Енисее. Кроме цвета кожи, глаз и волос этих людей коренным образом отличала от соседей привычка пить молоко в любом возрасте, выработанная где-то на затопленных морем Лаптевых древних пастбищах.²⁴

Как у тебя обстоят дела с усвоением цельного молока? Немедленное расстройство желудка, я так и знал. Зато йогуртом упиваешься, и ничего. Придётся тебя огорчить, Томас: твои предки убыли из Эдема несколько раньше самых стойких, вот этих арья. Как это евреи не арийцы: вон какой ты рыжий, веснушками всего закидало. Дело в том, что самые упорные белые северяне — не арийцы в широком смысле, а более узкие арья — предки норвежцев, осетин и множества других народов, даже и якутов, как ни странно. Я намеренно помалкиваю об индусах, славянах и немцах, потому что в так называемых казахах древней крови подлинных арья оказывается много больше, чем даже у архангельского помора.

Но мы ушли в сторону от Белого Китая, возвращаемся на Енисей. Ядро арья распалось, пошёл разброд. Иди, куда заблагорассудится, никто не указ. Почему никто не указ? Потому что умели за себя постоять. Предки монголов были загнаны на такие неудобицы, что ничего удивительного будущее возмездие, да и сама Поднебесная стала возможна лишь потому, что белые побрезговали влажной духотой и разрешили ковыряться в лёссе этим чудакам-рисоводам. Нравится гнуть хрип на болоте — гни.

Учёные китайцы страшные гордецы, в этом их опасность. Расточает улыбки, а сам тебя за скота полагает: не хань, то есть настоящий человек, по их понятиям. Изо всех сил скрывают свои первые века, втихаря ведут раскопки. Почему? Есть что утаивать, Томас: они были дикари с палками-копалками, когда перенимали передовой опыт у белых юэчжи и усуней.
Перенимали больше вприглядку, ясно. Увидели у вождя юэчжи вот этот значок — сразу цап-царап. Вставили две точки, называется Инь-Янь. А это дорога из Эдема, как я называю в домашнем обиходе. Чем дальше от первородины, тем больше прибывает светлого времени года: спускаемся из высоких широт в умеренные.

Вот я поддел американских евреев за джаз. И сразу перестану быть ваш любимчик, разжалуют. Легко предвидеть такой оборот, зачем нарываться? Коробит самоназвание „богоизбранный народ“, вот зачем. Мы не такие как все, а лучше. Избранником Божиим всегда оказывается одиночка, всегда. Местоимение множественного числа здесь жульничество или самообман, потому что в любом народе всякой всячины полно, даже и мрази. Прочти у Роберта Пири про эскимосов, Томас. Он передаёт нам вопрос какого-то янки: а на кой ляд они вообще нужны, эти эскимосы? Разве не мразь этот вопрошатель. А разве не подонок тот купец, что платил по фунту стерлингов за пару отрезанных ушей огнеземельцев. Штат Мигичан — земли Чингачгука и Гайаваты. Ау, ирокезы и гуроны. Ау, хакучи и абадзехи, невыводимое пятно на совести русских.

Зато Белый Китай не запятнал себя густой жижей людей Китая жёлтого. Из пренебрежения к нездоровой местности, но вот не запятнал же.

Закончилась флэшка? Очень хорошо, язык заплетается, спать.

————————————

         Примечания 

¹¹ Благодарю Миллу Синиярви (Milla Sinijärvi, Finland, Jyväskylä, http://www.elkipalki.net/) за разрешение воспроизвести изображение воздушного шара Андрэ над бухтой Вирго, Шпицберген (из книги  Франк М.Л.  Воздухоплавание, т. 1, ч. 2, Спб. 1911).

¹²  Иммануил Великовский.  Столкновения миров. Изд-во «Феникс», Ростов-на-Дону. С. 366–368:

         В Северо-Восточной Сибири следует произвести археологические раскопки с целью установить, не была ли ныне необитаемая тундра двадцать семь веков назад культурным районом. В 1939 и 1940 годах на мысе Надежды в Аляске, на берегах Берингова пролива, была сделана „одна из самых поразительных и важных находок века” (Э. Стефанссон): древний город, насчитывающий болнн восьмисот домов, население которого намного превышало население современного города Фербэнкса, был открыт там, на 68° северной широты, в 130 милях от полярного круга.
         „Ипьютак, так местонахождение этого древнего города была названо современными эскимосами, должно быть, был построен до нашей эры; примерный его возраст оценивается в две тысячи лет. При раскопках были обнаружены красивые резные изделия из слоновой кости, не похожие ни на одну известную культуру эскимосов или американских индейцев северных районов. Из странных могил, сделанных из бревен, были извлечены скелеты, взиравшие на археологов искусственными глазными яблоками, вырезанными из слоновой кости и инкрустированные гагатом ‹...›
         Многочисленная изящно сделанная утварь, также обнаруженная в могилах, напоминала некоторые предметы, изготавливаемые в Китае две или три тысячи лет назад, другие напоминали резную утварь народа айну в Северной Японии и туземцев, живших в Сибири на реке Амур. Материальная культура этих народов не была примитивной, как это обычно бывает в арктических районах, но достаточно изысканной и изощренной, и в этом смысле гораздо более развитой, чем любая из известных эскимосских культур. Истоки ее явно были в Восточной Азии”. (Описание Эвелин Стефанссон из ее книги Here I Alaska (1943), p. 138 ff.) ‹...›
         Города, подобные тем, что погребены под Аляской, и, возможно, даже более крупные, могут скорее всего быть обнаружены на Камчатке или дальше к северу на реках Колыме и Лене, впадающих в Арктический океан.

¹³ О детском увлечении игрой в полярников вспоминает А.Л. Пастернак:

         Игра называлась “К Северному полюсу”. Четверо отважных — Нансен, Пири, Андрэ и Скотт — с трудом преодолевали препятствия. Четыре небольших оловянных фигурки: «Фрам», два воздушных шара с гондолами — в цветах национальных флагов — Пири и Андрэ, а вот четвертую я как-то не помню — то ли собаки, то ли нарты Скотта. Историю каждого мы уже хорошо знали и, каждому сочувствуя, играли серьезно и не гогоча.
kogni.narod.ru/pasternak1.htm

         В 1902 году Скотт и Шеклтон совершили подъём над побережьем Антарктиды для фотосъёмки сверху, Пири никогда не пользовался воздушными шарами. Заединщина игрушечных Нансена, Пири, Андрэ и Скотта аукнулась чрезвычайно любопытным образом: Пастернак в любовном бреду предсказал последний полёт Руала Амундсена:

Мой друг, мой нежный, о, точь-в-точь, как ночью, в перелете с Бергена на полюс,
Валящим снегом с ног гагар сносимый жаркий пух,
Клянусь, о нежный мой, клянусь, я не неволюсь,
Когда я говорю тебе — забудь, усни, мой друг.
Когда, как труп затертого до самых труб норвежца,
В виденьи зим, не движущих заиндевелых мачт,
Ношусь в сполохах глаз твоих шутливым — спи, утешься,
До свадьбы заживет, мой друг, угомонись, не плачь.

Когда, совсем как север вне последних поселений,
Украдкой от арктических и неусыпных льдин,
Полночным куполом полощущий глаза слепых тюленей,
Я говорю — не три их, спи, забудь: все вздор один.

         «Разрыв» Пастернака написан в 1919 году, о ту пору перелёт с Бергена на полюс был досадным ляпом, зато 9 лет спустя оказался пророчеством: после получения известия о крушении дирижабля «Италия» на обратном пути с Северного полюса (24 мая 1928), Руал Амундсен вылетел из Бергена (18 июня 1928) для спасения Умберто Нобиле и его спутников. 20 июня самолёт Амундсена пропал без вести.

¹⁴ Подробности соперничества Якутии и Танзании за право называться прародиной человечества см. www.ka2.ru/under/fobos_battle.html

¹⁵ После трёхлетнего пребывания в Арктике Нансен выпустил двухтомник Fram over Polhavet. Den norske polarfærd 1893–1896 (1897). Книга немедленно была переведена на немецкий, английский и русский языки. Велимир Хлебников мог ознакомиться с ней по следующим изданиям:  Фритиоф Нансен.  Во мраке ночи и во льдахъ. Путешествие норвежской экспедиции на корабле Фрамъ къ Северному полюсу. 31 рисунокъ на отдельныхъ листахъ и в тексте. Карта путешествия в цвете. СПб: Вольфа, 1897. 337 с.;  Нансен Ф.  В стране льда и ночи т.1–2 СПб. Тип. Бр. Пантелеевых, 1897. 320, 344 с.;  Нансен Фритьоф (составила Анненская А.) На лыжах через Гренландию. Библиотека Всходов СПб.: Ред. журнала для детей Всходы 1897. 198 с.;  Нансен Фритиоф.  Во мраке ночи и во льдах. Путешествие Норвежской экспедиции на корабле Фрам к Северному полюсу. 2 тт. Полный перевод, под редакцией Н. Березина. СПб. Издательство О.Н. Поповой. 1901 г.;  Нансен Фритьоф.  В страну будущего. Великий Северный путь из Европы в Сибирь через Карское море. С портретом автора, 155 рисунками и 3-мя картами. Авторизованный перевод с норвежского А. и П. Ганзен. Петроградъ Издание К.И. Ксидо. 1915 г. 454 с.

¹⁶ Прилежные книгочеи наверняка обратили внимание: Табити эскимосов cуть верховная богиня причерноморских скифов Табити.
         Вопрос в том, кто нам об этом поведал — Хлебников или Геродот. Последний отвечает за свои слова, Хлебников — никоим образом: сбой памяти Бенедикта Лившица, не более того.
         На самом деле Полярная Звезда по-эскимосски не Табити, а Никиртсуитук (the Niqirtsuituq, the North Star). Вопрос закрыт, никакой нужды искать книги Роберта Пири нет. А жаль: отменный слог, см. www.ka2.ru/under/peary.rar

¹⁷ Изображение заимствовано с http://le-shin.narod.ru/Bibliotheka/SA/SA-09.htm. Благодарю Виталия Евгеньевича Лесина: изумительная наглядность.

¹⁸ Более подробно о воззрениях Уильяма Уоррена см. www.ka2.ru/under/fobos_north.html Полный текст доступен по ссылке www.ka2.ru/under/warren.rar

¹⁹ Это облегчает.

²⁰ Роггевен так описал островитян:

         Цвет кожи у них коричневый, по оттенку напоминающий испанцев, однако среди них встречаются некоторые более темных тонов, иные совершенно белые, а также иногда красноватого оттенка, словно сильно обгорели на солнце.

²¹ 1 английский фут равен 0,3048 м. Дарвин в гл. XI «Путешествия натуралиста вокруг света на корабле “Бигль”» свидетельствует:

         ‹...› мы встретились на мысе Грегори со знаменитыми, так называемыми исполинскими, патагонцами, которые оказали нам радушный приём. Они кажутся выше, чем есть на самом деле, благодаря своим большим плащам из шкур гуанако, длинным, развевающимся по ветру волосам, а впрочем и всему облику в целом; средний их рост около 6 футов, причём некоторые мужчины бывают гораздо выше, но лишь немногие ниже; женщины также высоки ростом; вообще это, безусловно, самая рослая раса, какую мы где-либо видели.

²² См. www.ka2.ru/under/fobos_bos.html и www.ka2.ru/under/fobos_way.html

²³ “The Tippe Top” (also known as “Tippetoppen” (Danish), “the inverting top”,“toupie magique”, “topsy-turvy top” and in German “Stehaufkreisel” or “Wendekreisel”) is a spinning top consisting of a section of a sphere fitted with a short, cylindrical rod (“the stem”).
         When the Tippe Top is spun on a table, the top will quickly turn the stem down towards the table. When the stem touches the table, the top will invert and start spinning on the stem.
         The interesting thing is that when the Tippe Top inverts, it also changes the direction of the rotation! In other words, at some point during the inversion, the top stops spinning around the axis through the stem and then starts to rotate the other way. At the same time, the center of mass is lifted, and the top is thus a quite interesting problem concerning conservation of energy and angular momentum.
         History: The Tippe Top has been studied extensively for many years. Already in the 1800’s, Sir William Thomson and professor Hugh Blackburn experimented by rotating eggshaped stones found on the beach. They saw properties similar to those of the Tippe Top, yet to be invented.
         A description of this story is found in a book by John Perry from 1890. Perry describes a small spherical object with a center-of-mass which does not coincide with the center of the sphere. When the object is put on a table, it will point the center-of-mass down towards the table. Then the object is spun, and it lifts its center-of-mass just like a Tippe Top. In 1891, the top was patented as “Wendekreisel” in Germany by Helene Sperl from Münich. Interestingly enough, none of the models described in the patent document appears to be working, according to Christian Ucke (Technical University in Munich, Germany), who has tried to build the tops described by Helene Sperl. The patent document does, however, describe the inversion property in words, so Sperl has properly had a fully functioning model, which just hasn’t been described correctly in the document.
         According to Vendsyssel Historical Museum in Hjorring, Denmark, the Tippe Top was re-invented in 1950 by the Danish engineer Werner Ostberg (who also named it “tippetop”). He got the idea during a visit to South America where he had seen local people playing with a small, round fruit. When they spun it by the stalk like an old-fashioned spinning top, it would spin for a second and then invert and spin on the stalk. The engineer mass-produced the Tippe Top, which quickly gained huge popularity all over the world. Werner Ostberg also patented the top in several countries.
         The mathematical model for a tippe top is a sphere with an uneven concentration of mass along the vertical axis, making the lower half heavier than the upper half; a physical model is more practical if you cut the top off the sphere and replace it with a stem. In each case, the key feature is that the centre of gravity is lower than the centre of the sphere. When the top spins, with the help of friction, it slowly tips over — raising the centre of gravity — until it is upside down.

²⁴ Подробнее см. www.ka2.ru/under/fobos_bos.html

Продолжение

Передвижная  Выставка современного  изобразительного  искусства  им.  В.В. Каменского
карта  сайта		главная    страница
исследования		свидетельства
сказания		устав
статистика  посещаемости  AWStats 7.6: востребованность  каждой  страницы  ka2.ru  (по убывающей);  точная локализация  визита (страна, город, поставщик интернет-услуг); обновление  каждый  час  в  00 минут.