так, проверим твои знания бед и напастей человечества, Томас. Язык отвалится? Хорошо, расскажи об исчадиях пучины вод.
Спрут или осьминог. — В широком смысле слова, С. называют различных представителей головоногих моллюсков из группы осьминогих (Octopoda), принадлежащих к различным семействам: Octopodidae, Eledonidae, Tremoctopodidae, Cirroteuthidae. В более узком смысле С. называют представителей рода Octopus, a спрутовыми семейство Octopodidae. Тело лишено плавников, длинные ноги снабжены двумя рядами присосков, тело продолговато-округлое. У самцов гектокотилизируется (см. Головоногие) третья правая рука. Насчитывают до нескольких десятков видов этого рода, распространенного во всех морях. С. живут преимущественно среди скал и камней, между которыми прячутся, подстерегая добычу. По некоторым наблюдениям, они сами натаскивают камней, делая себе своего рода гнездо. Плавают весьма быстро. Крайне хищны и прожорливы, питаются моллюсками, ракообразными, рыбами. Яйца шарообразной или яйцевидной формы, соединены группами по 8–20 штук. Многие употребляются в пищу. С. обыкновенный (O. vulgaris Lam. s.octopodia L.) имеет бородавчатое тело, по три придатка над глазами, руки очень длинные и крайне неравномерной длины. При общей длине 640 мм, имеет тело с головой длиной 135 мм. Цвет, как и у других головоногих, очень изменчив, в зависимости от состояния животного и цвета окружающей среды. Водится в Средиземном и Красном морях и океанах Атлантическом, Индийском и Тихом. Употребляется в пищу.
Когда с тихим засасывающим звуком она снова исчезла под волнами, Старбек, не отрывая взгляда от воды, забурлившей в том месте, где она скрылась, с отчаянием воскликнул:It’s the widespread mistake. Осьминог обитает на мелководье и никакой опасности для взрослого человека не представляет. Спрут — это матёрый кальмар особой расы, мой мальчик. The giant squid, вот именно.
Не знаю как ты, а я сызмалу стреляный воробей. Образное выражение, да. Стреляный воробей, пуганая ворона. Трезвое отношение к жизни, здоровая недоверчивость — стреляный воробей. Пуганая ворона перегнула палку, вообще не бывает навеселе.
Какое ещё самомнение, не придумывай. То и дело попадаю впросак и набиваю шишки. Новогодние праздники — вот где я по-настоящему стреляный воробей, без оговорок.
При чём тут хлопушки. The sparrow can’t be deceived by a peel of a grain. Мякина, вот как переводится. Шелуха. С незапамятных времён не пускаю этот охмурёж дальше пуговицы.
„Не пускай это дальше пуговицы“, — говорила мама про житейские дрязги. Про дребезги она так не говорила, я догадался сам. Сколько мне их перекокали в драках. Врождённое косоглазие, поэтому очёчки с пяти лет.
Нашёл кого жалеть. Кабы не стёкла — пошла Настя по напастям. Крупный и отнюдь не домашний мальчик. Бодливой корове Бог рог не даёт.
Новогодний охмурёж я раскусил самостоятельно, без маминых поучений. Противоестественный праздник.
Ёлка, например. Маленькой ёлочке холодно зимой. И́з лесу ёлочку взяли мы домой. Взяли, теперь устанавливаем во Дворце имени Чехова.
Почему Дворец? Хороший вопрос. Потому что не Дом.Зодчий Дворца имени Чехова тоже был уверен, что балясины Парфенона подпирают небо, а не чердак. И отгрохал сооружение от слова ‘двор’, то есть ограду без крыши. Только внутри не изваяние Афины, а Чехов на табуретке.
А ещё врач называется: нога на ногу. Чрезвычайно вредно для кровоснабжения. Когда проходили мимо Чехова, мама обязательно говорила: „Не сиди так, вены пережимаются“.
Как сидел Хлебников? Как мама научила, так и сидел. С достоинством. Никаких закидонов: Я — не Чехов.
Дворец и дворовые постройки. Постойки обозначаются иностранными словами ‘касса’, ‘фойе’, ‘зал’ и ‘буфет’, все под одной крышей для сбережения стропил и кровельного железа. ‘Фойе’ переводится hall, да. На испанский — vestibulo, молодец.
Как ты успел узнать, я изредка употребляю короткие иностранные слова. Слово ‘буфет’, например. Продажа холодных закусок и напитков, так и напрашивается “закусочная”. Но ни в одной забегаловке, где я имел случай угоститься, не было и намёка на тот восхитительный запах, который витал в буфете Дворца имени Чехова. Пахло ситрó, вот чем. Сокращённое citronnade, лимонный напиток. Поэтому слово ‘буфет’ не только имеет право на существование, но требует государственной поддержки. И ‘кефир’, совершенно верно.
Установить даже Эйфелеву ёлку во Дворце — раз плюнуть: подъёмным краном или с вертолёта. Попробуй втащить её в фойе. Крышу разобрать никто не даст, ясно.
Меня и сейчас распирает от родовой гордости, Томас. Называется “долго ли умеючи”. The eyes are afraid, but the hands make it. Спеленали натуго лапы — и таскать вам не перетаскать. Like suppression shirt for mad, yes.
Ребёнка распирает от родовой гордости, самое время приобщать к Stonehenge, Teotihuacan, Giza Pyramids, Angkor Wat, Brooklyn Bridge, Empire State Building, Baikonur etc., — а его дурачат. Сколько на ёлочке шариков цветных. Взялись мы за руки, встали в хоровод. Василиса Премудрая верещит: — Дети, поможем Дедушке пробиться сквозь пургу! Дедушка заплутал, подарки волки растащат! А ну-ка, все вместе: Де-душ-ка Мороз! Громче! Де-душ-ка Мороз! Де-душ-ка Мороз!
И обязательно вваливался этот ряженый со своей подельницей. Он в рдяно-красном и белая оторочка, она — в небесно-голубом и белая оторочка. Кто-то умный внедрял в детские головы красно-бело-голубое. Тот же, кто байки про Чапаева родителям внедрял. Разлагали страну.
Умные разлагали, дураки — отваживали от православной молитвы. Православная молитва обязательно дойдёт, если краткая и просишь во благо.
Просишь, бывало, а всё без толку. Короче некуда, а всё без толку. И слава Богу, что без толку. Боже, влюби её в меня. Боже, влюби её в меня. Боже, влюби её в меня. А она другому отдалась. И наблюдаешь эту стерву в развитии. Со стороны.
Так вот, с языка дураков позывные „Де-душ-ка Мороз!“ переводятся так: озвучил желание — получи паёк. Это к тому, что the giant squid без промедления откликается на кличку Architeuthis, но лично я бы не советовал.
Гигантский кальмар или архитеутис (лат. Architeuthis) — род океанических кальмаров, составляющий самостоятельное семейство Architeuthidae. Считается, что гигантские кальмары могут вырастать в длину до 18 метров. Официально зарегистрированный рекорд длины — 17,4 м с щупальцами (1887 год, экземпляр найден на берегу Новой Зеландии). ‹...› Наибольший вес животного предположительно до тонны.
Исполинский кальмар намного крупнее и опаснее своего сородича — гигантского кальмара (Architeuthis dux). Его щупальца оснащены 25 крюками, служащими для захвата жертвы, которые похожи на загнутые клыки и способны поворачиваться на 360°. Это оружие кальмар использует не только для охоты, но и для защиты от кашалотов, которые питаются осьминогами и кальмарами.
Кальмар, длина которого достигает двух метров, ловко плавает как вперед, так и назад, взмахивая своими большими мускулистыми плавниками.
Моё мнение? Так сподручнее записывать байки мореходов. Плавай древние египтяне за пределы Нила, тоже перешли бы на загогулины вроде этих.Подозреваю залежи свитков и складней (англ. regular pleats; фр. plissé) в учебных заведениях Древнего Леванта, не говоря о храмовых книгохранилищах. Горы чтива, это наверняка. Главным образом, приключения на море: альфа и омега изящной словесности финикийцев. Читали дети и подростки / Как заведённые, взасос. Пропитается мальчуган духом дальних странствий — и айда бороздить просторы.
Вот именно: ни одной байки не уцелело, даже обрывка. Лучше бы не изобретали букв, корпели по старинке. Клинопись Угарита налицо, хождения за Столбы Мелькарта — ни полслова.
Синдбад-мореход? Как это я сам не догадался. Пересказы и перепевы, да. Пересказали Аристотеля, перепели Моисея. Арабы и мореплавание — арабские сказки.
Какой ещё венецианский мавр. Отелло не смуглее Дездемоны, просто его родители так назвали: Маурициус, сокращённо Мавр. Имя собственное, да.
Учитывая размах финикийского мореходства, я не думаю, что нападению спрута скандинавы подверглись первыми. Потерпевших было полным-полно и до них.
Ладьи небольшие, викинги поневоле орудовали стаей. Шли на расстоянии прямой видимости. Пристали к берегу, нахватали полонянок, плывут продавать. Те же печенеги, только под парусом. Поделом, что становились поживой кракена епископа Понтоппидана.
Называются головоногие, восемь ног. При этом у всех на устах ‘обвил щупальцами’. Лично мне выражение “осьминог всосался в жертву всеми ногами” нигде не встречалось. Хорошо, пусть будут щупальца, не ноги. А руки есть? Две руки, совершенно как у человека. Наука их руками не считает: кальмары — отряд десятиногих головоногих моллюсков.Допустим, охота удалась: морской заяц или котик прочно удерживается щупальцами, начинает работать клюв. Работа, что называется, спустя рукава: руки полощутся в сторонке, бездействуют. Если же выпал случай закусить морским волком, осьмигуб охотится совершенно иначе.
Прошу внимания: руки спрута. Тоже с ладонями, но без пальцев. Ладонь называется булава.
Каким образом спруты орудуют булавой где-нибудь в Марианской впадине, нам с тобой всё равно. Совершенно другое дело, когда чудовище глубин посягает на человека.
Почему, спрашивается, кракен епископа Понтоппидана безнаказанно пожирал викингов? Потому что самые опытные бойцы не успевали применить оружие. Мечи обнажены, секиры занесены для удара — бесполезно, прозеваешь.
Делается так: в погожий денёк днище ладьи различимо с любой глубины, спрут бесшумно всплывает обочь. Слегка высунет голову, мгновение — и человек летит за борт.
Никаких мачт кракен не крушил, это враки. Вымётывает булаву, влипает присосками и резко подсекает. Похоже на гарпунную пушку, только вращается не лебёдка возврата линя, а гребной винт китобойца. Полный назад. Для спрута с его водомётом — полный вперёд: третий закон Ньютона.
И так выщипывает по волоску, пока вся шкура не облысеет. Соседи не спешили на помощь: случалось, кракены играли в пятнашки наперерыв, стаей.
Это преувеличение, что спрут пожирал всех до единого. Почему бы не юркнуть под скамью, спрашивается.
Не тот народ, я тоже так подумал. Врагу не сдаётся наш гордый варяг. Спасение — мачта. Поочередно вскарабкивались обозревать просторы, кому-то и выпадет уцелеть.
Язык не поворачивается назвать такое удачей: наблюдать, сходя с ума. Обязательно бредили об исполинском загнутом клюве и жуткой величины глазах-плошках.
Очевидец рассказывает, заикаясь и всхлипывая. Косая сажень в плечах, а вот поди ж ты. Грамотею это на руку: легко угнаться. Запишет слово в слово и вручает рукопись конунгу, главарю народа.
Раз в пять лет конунги шведов, норвежцев и датчан устраивали съезд. Происшествия на суше и на море. Читай с расстановкой, не тарахти. Подробности нападения. Строго в погожий день, парни. Слушали, постановили. Первое: перемещаться там-то и там-то исключительно в ненастье. Густой туман, снегопад — лучшее прикрытие. Второе: очевидцам нападения кракена урезать языки, дабы не смущали народ. Третье. Найти способ мореплавания в условиях ограниченной видимости.
Быстрёхонько изобрели компас, жизнь заставила.
Обрати внимание, Томас, англо-саксы путают спрута и осьминога: один и тот же octopus. Но, как мы выяснили, спрутом следует называть матёрого кальмара (the giant squid). При этом англичане обожают точность, а Британия — владычица морей. Почему путаница?
Потому что мореплаватели этой страны овладели навыками борьбы со спрутами так давно, что и забыли, каковы они вблизи.
Но сначала поговорим о кашалотах, естественных врагах чудовищ глубин.
Ясно выражен половой диморфизм: длина самцов до 18–21 м, самок до 11–13 м. Форма тела каплевидная, значительно утолщенная в переднем отделе. Огромная выпуклая сверху голова, достигающая 1/3 длины тела, спереди оканчивается тупо — “лобовиной”. ‹...›
Некогда зубатые киты обитали на суше, это надёжно доказано. Никто не понимает, для чего им понадобилось менять образ жизни. Туманные предположения. Лично я думаю так: борьба за существование.
Предыдущие единоборцы вымерли, ниша свободна, её занимают кашалоты. Устанавливается равновесие между хищником и жертвой, как в африканской саванне.
Пока китобои не пересели с парусников на пароходы, мореплаватели то и дело становились свидетелями победного завершения поединка. Щупальца обмякли, туша спрута колышется на поверхности. Нулевая плавучесть, вот именно. Кашалот медлит с трапезой, ходит кругами. Почему медлит? Добытчик, вот почему. Налетают домочадцы, начинается пиршество.
Жёны, детёныши. Жёны изящные, маленькие. Охотятся только в случае крайней нужды. У каждой — по сосунку или на сносях.
Иждивенцы насыщаются, сам в сторонке. Пол-щупалца достанется, бывало. Казалось бы, ныряй вдругорядь. Голод не тётка — ныряй.
Почему-то уходят с места удачной охоты, откочёвывают.
Вот и англичане догадались, не ты один. Спруты быстрёхонько разбежались, то-то и оно. Значит, осьмигуб подал своим знак „take refuge, who can!”
Подсказка: перепад давления.
Взрыв лопающихся глаз, молодец.
При этом звон, как от разбитого стекла.
Надо почаще воспроизводить на корабле этот звук — и дело в шляпе.
Бить склянки, умница.
Склянки на корабле били каждые полчаса, правильно. Нынче не бьют: бесполезно. Нарушили равновесие в природе, вот и пожинаем плоды.
Мелвиллу довелось работать с драгоценным содержимым головы кашалота, вот его впечатления:
‹...› я с удивлением увидел, что он застыл комками, которые плавали в ещё не затвердевшей влаге. Нам поручалось разминать эти комки, чтобы они снова становились жидкостью. Что за сладкое, что за благоуханное занятие! Неудивительно, что в прежние времена спермацет славился как лучшее косметическое средство. Как он очищает! как смягчает! как освежает! и какой у него аромат! Погрузив в него руки всего на несколько минут, я почувствовал, что пальцы у меня сделались, как угри, и даже начали как будто бы извиваться и скручиваться в кольца.Сперма (σπερμα) — семя, семенная жидкость самца; κήτος — кит. Кто и когда ошибся или пошутил, покрыто мраком. Во всяком случае, не китобои. Потворствовать заблуждениям не в моих правилах, переменю-ка я это нелепое название.
Каких только нет смазок, включая твёрдые. Баббит, например. Крепкое слово ‘баббит’, пригодится подкаблучника поддеть. Но это промышленность, жизнь железяк; а что маслянисто-воскоподобного в быту, в повседневном обиходе? Помада маслянисто-воскоподобная.
От слова ‘яблоко’ (лат. pomum). Яблоки покрыты восковым налётом, это и есть первобытная помада. Римские прелестницы заставляли рабынь счищать кожуру, вытапливать из неё воск и сбивать с маслом оливы, а потом Купидон расхлёбывал. Или Гименей, кому как повезёт.
Решено: помада.
Откуда я узнал о кашалотах? Из книги Германа Мелвилла. Почему из книги Германа Мелвилла? Хотел взять урок высокой печати у Рокуэлла Кента. Взял, заодно и прочёл. В Энн Арбор писателя-китобоя ставят ниже Элизе Реклю. Назло надменному соседу: помада Мелвилла. Credible man, yes. Edison’s lamp, Parkinson’s Law, Melville’s pomade. Brand, of course.
Пока не научились перегонять нефть на керосин, вечера в приличных домах коротали при свечах, не так ли. Во времена Василия Тёмного, Бориса Годунова и Павла I основным источником пополнения казны государства Российского была продажа пчелиного воска и пеньки за рубеж.Восковая свеча не утратила своего значения и поныне, в православном обиходе. Льётся тёплый свет, но лики святых с годами темнеют. Приходится признать, Томас, что Запад и тут нас обскакал: помада Мелвилла горит значительно ярче и совершенно без копоти. Да ещё и запах вешних фиалок.
Дорогое удовольствие такое освещение, но того стоит. Пройдись по Лувру, загляни в глаза породистых бездельников конца XVIII – середины XIX века. Разливанное умиротворение, Будде не снилось. Врачебное искусство Парацельса стояло не на поверьях и предрассудках, мистер Мелвилл: у простонародья, затесавшегося в развеску благодаря живописным лохмотьям, всегда тревожный огонёк во взоре. Постоянно что-то грызёт этих работяг.
Беззаботная знать, беспокойные труженики. При этом в Древнем Риме свет и роскошь обозначались одним словом ‘lux’. “Ваша Светлость” и “Ваше Сиятельство” — оттуда. Поэтому высший свет и сальный огарок — невозможное сочетание. Кляча и трепетная лань в одной упряжке, я бы сказал. Или даже светопреставление.
Но вот и пчелиный воск стал ниже достоинства спесивых неженок. Благовонное сияние и блистательное благоухание во что бы то ни стало, даже в кабале у Гобсека.
Раз Мелвилл не дружит с Парацельсом, за которого горой весь Лувр, — отменяю Melville’s pomade. Своя рука владыка: да будет pomade lux.
Ты заскучал, как я погляжу. Вопрос: почему из туши кита-цедильщика не получить и напёрстка pomade lux? Одна ворвань, сырьё для мыловарения. Подсказка была, проверим твою память.
Память, как у Дональда Маклейна или даже как у Гая Бёрджесса. Кто такие? Понятия не имею. Правильно, особенности питания. Криль богат чем угодно, только не медью, зато головоногие сочатся, даже истекают ею. Голубая кровь, да. И у пауков голубая, молодец.
Недостаток меди в питании приводит к бледной немочи, запомни. В крыжовнике особенно много почему-то. Чехов издевался над любителями, врач называется. Мама всегда говорила: “Нажимай осенью на крыжовник, яблоки подождут”.Не тут-то было: кашалот исчез с лица Земли. В чём дело?
Борьба трудящихся за достойный заработок, Томас. Бедняки приучили богатых делиться.
„Собственность — это кража“. Сказал Прудон, да. Богачи в первом поколении с этим никогда не согласятся: до меня пустыня, всё нажито непосильным трудом.
Правоту Прудона изнутри этого сословия можно признать только будучи наследником состояния, каким-нибудь Саввой Морозовым.
Кого из Святых Отцов ни возьми, все учат: единственное оправдание богатства — благотворительность. Отцы учат, простецы подпевают: Низложи сильныя со престол и вознесе смиренныя, алчущия исполни благ и богатящияся отпусти тщи (Лк.1:52,53).
Послушал Савва Морозов церковное пение — в пот бросило. В холодный пот с позывом на низ. Делиться надо, пока не поздно. И бегом улучшать благосостояние человека труда. Как заорёт на конторских: „Всех уволю! Быстро подняли расценки ткачам, гады!“ И не один же Савва Морозов такой сознательный.
Благосостояние растёт, трудящиеся накупили жёнам и дочерям зеркал.
В прежние годы любовались на своё отражение одни леди, теперь — любая Марфа. Главное, вышли из употребления белила и румяна. Вотрёт, бывало, кухарка пригоршню белил в щёки — готово, пожарные за ней строем ходят.
Почему-то кожа стремительно увядала от этих белил. Не один же Мелвилл заметил благотворное влияние своей помады: какой-нибудь швее капнуло с господского подсвечника на руку, она растёрла сгоряча — батюшки, кожа как шёлк, а ну попробуем обработать лицо. Ух ты, вылитая Полина Виардо.
Я нарочно поддел Германа Мелвилла Парацельсом, чтобы проверить его благодушие. И что же? Неколебимое спокойствие духа. А какой красавец, глаз не оторвать. Особенно хорош цвет лица: нежно-розовый румянец. И это при при седой-то бороде. Вот как пропитался помадой, разминая комки. Беру назад pomade lux, восстанавливаю Melville’s pomade.
Искусство нравиться требует жертв — раз. Кукловоды человечества смекнули: полезное благодушие трудящихся, никаких восстаний, — два. То есть кашалот попал между молотом и наковальней.
И пошла неслыханная травля.
На переломе XX века забили тревогу, но поздно: не осталось ни одного зубатого кита, одни костяки на подпорках для любознательных.
Ну и что, моя хата с краю. Подумаешь, одни костяки. Мамонтов тоже почикали, как-нибудь приспособимся без притираний. Не переедать, например. Пьянству бой. Курить — здоровью кредить. Закаливание. Бег трусцой. Ежедневное опорожнение кишечника.
Вот именно, что хата с краю, на побережье. По населению береговой кромки — главный удар.
Разумеется, первыми гибнут самцы: они вдвое крупнее самочек. Гарем остаётся без повелителя — раз, семья без добытчика — два. Мечты и надежды подрастающего поколения летят ко всем чертям. Хилые недомерки пробавляются каракатицами, трепангами и прочей дрянью. Стремительное вырождение стада. А травля набирает обороты: помада Мелвилла идёт на ура, бойтесь подделок.
Вдруг сообщение:
И понеслось.
И так далее, Томас. Лично я для себя сделал такие выводы: 1. Ни одно существо на свете не переселится по доброй воле к чёрту на рога; 2. Стоит прекратить на него давление, перестать угнетать, — изгой неизбежно вернётся туда, откуда его выжили.
Глубоководные спруты залегли на отмелях и прекрасно там себя чувствуют, о чём это говорит? Это говорит о том, что они не глубоководные, а приспособились. Налицо череда событий и противособытий, Томас. Важнейшее прозрение Велимира Хлебникова.
По всей видимости, дело было так. Земноводные, то есть будущие насельники суши, попёрли из воды ведь не обсохнуть на солнышке, кто-то на них наседал. Кто? Вот эти самые спруты и наседали.
Веские доказательства: пустые лежбища моржей и лежаки Вайкики.
Вот так спруты и подхлёстывали когда-то будущих ящеров, и те уползли сначала в болота, а потом даже и воспарили. Это событие. Теперь противособытие: расслоение ящеров. Здоровяки оказывают давление на более слабых, и те вынуждены спасаться в воде. Где их поджидают спруты, совершенно верно.
Но не тут-то было, как мы теперь знаем. Будущие киты приобрели вон какие челюсти. Кто кого. Противособытие заканчивается победой кашалота, спруты уходят прозябать в глубины морей.
Победа полная, но не окончательная. Разве уничтожение зубатых китов ради румянца и благодушия не событие? Событие, да ещё какое. И оно оборачивается возвращением спрута на круги своя, то есть на шельф. ‘Шельф’ слово короткое и важное, гораздо важнее буфета и даже кефира: на шельфе добывают газ.
А как ты его будешь добывать, когда у буровой залёг спрут. Он залёг, а ты не знаешь об этом. И сколько таких незнаек поедено этой тварью — ни в сказке сказать, ни пером описать.
Или взять рыбу минтай. Спруту минтай не нужен, ему подавай бывших земноводных — моржа, пингвина, котика, волосатика или бородача. Вот он плывёт на кормёжку, и его тралят заодно с минтаем. Попался, голубчик. Никуда не попался, это ты влетел, рыболов. Повторение — мать учения. Открутим назад, на первое знакомство со спрутами:
Эти крюки спрут уже не тупит о шершавую шкуру кашалота, а рвёт ими сети, словно ветошь. И Россия остаётся без продовольствия, потому что минтай — наш второй хлеб. И что теперь прикажешь делать руководству страны и лично Никите Сергеевичу Хрущёву? Взяться за ум, правильно.
Взяться за ум переводится всесторонне обдумать. Да и что тут думать: до исчезновения кашалотов спрут знал своё место, не наглел. Следовательно, требуется вернуть зубатого кита на просторы морей.
Разумеется, невозможно. Слона ещё как-нибудь прокормишь в неволе, кита — ни за что, в особенности кита-охотника: надо же спрутов ему подтаскивать, а не крыжовник. Затоскует без голубой крови, разве не так.
Но даже у Гагенбека не найти кашалота на развод, хотя удивительно запасливый был немец. Что делать? Веками помогали склянки, теперь не помогают. Значит, надо как-то иначе их бить. Более отчётливо.
Это и есть решение вопроса: склянки нового образца и новейшего применения.
А теперь признавайся, Томас, кто тебя подослал: Моссад или АМАН. Хватит заливать про Энн Арбор и Омри Ронена. Ещё позавчера ответил Ронен: не знаю никакого Тома Сойера, самозванец. Да я и сам тебя раскусил, когда плёл про какаду в кампусе. По расширению зрачков. Ты ещё и ноздри непроизвольно раздуваешь, парень.
И очень хорошо, что ты разведчик, Томас: на тайной службе дураков не держат.
С какой это стати и я тоже разведчик, вовсе нет. Из-за косоглазия не взяли бы, даже если и надумал. Ах, вот в каком смысле. Тогда разведчик, не отрекаюсь. Ну вот и договорились: ты будет продолжать свою разведку, а я — свою.
Как ты имел случай крепко убедиться, выцыганить у меня государственную тайну невозможно, разве что вчитать её в мои художественные произведения. Вот и вчитывай себе на здоровье, а потом доложи начальству. Тебя не повысят в звании, вот увидишь. Спорим, что не повысят? Если повысят, я лезу под стол и пою там гимн Израиля, если оставят в звании сержанта — снова проникаешь в Посягаевку, лезешь под этот же стол и поёшь „Вставай, проклятьем заклеймённый, весь мир голодных и рабов”. Ну, по рукам, сержант?
Ишь, опять заиграл ноздрями, как арабский жеребец. Вижу, что прапорщик. И зрачки сузил от злости на прапорщика. Был бы капитан, не сузил. Делаем вывод: летёха, сагам по-вашему. То есть сотрудник АМАН — в Моссад нет воинских званий.
Как догадался? Очень просто догадался: когда я нахваливал Роберта Джонсона, ты не забил копытом. А если молодому человеку до лампочки краса и гордость его страны, о чём это говорит? This not his fatherland, here is that this signifies. Я нарочно допустил ошибку — а ну, исправь. Сразу зрачки как у барана, что и требовалось доказать.
Или вот эта самая табуретка, на которой ты сидишь. Русским языком было сказано: дарю, на ней Барак Обама сидел. Гражданин США вскочил бы как ужаленный, а потом кинулся вон с подарком в обнимку, пока я не передумал. Военный разведчик государства Израиль не вскочил и не кинулся. Мотай на ус, Том Сойер.
Зачем ты такой рыжий, Том Сойер.
Жаботинский заступался за рыжих евреев, бесполезно: как не давали вам ходу в Палестине, так и не дают. Не должно быть красноголовиков и даже просто конопатых в таком количестве — и весь разговор. Посторонняя примесь, вроде Пушкина у русских.
Ничего себе посторонняя примесь: а Исав? А царь Давид, помяни Господи всю кротость его?
Наци, когда объявили евреев расово-чуждыми и погнали в печи, едва не споткнулись о вашего брата: не загнутый бы кончик носа — вылитые ирландцы. За окончательное решение еврейского вопроса отвечал Эйхман, он и направил в Аненербе запрос: караимы оказались не евреи, а эти рыжие кто? Герман Вирт был честнейший человек, поэтому ответил Эйхману приблизительно так: нордическая раса, но я вам этого не говорил. Гитлер немедленно разжаловал Вирта и запретил печатать его труды. Это безобразие продолжается по сей день, как и замалчивание государством Израиль Эммануила Великовского: оказались побратимы с Третьим рейхом, какой позор.
И начальник отдела кадров АМАН сообразил, что рыжего еврея из штата Мичиган русские не заподозрят в том, что он военный разведчик Израиля: Иосиф Бродский же не осел в Хайфе, даже ни разу там не побывал. На всякого мудреца довольно простоты, даже и на сионского мудреца, и ты провалил дело своей разведки.
Ну и что провалил, надо как-то жить дальше. Не бойся, никуда не завербую, всё будет шито-крыто. Сколько тебе положили гостить у меня в Посягаевке? Нет, в неделю не уложимся. Потому что Сара Исаковна говорила: начинать и бросать — не дело.
Кто такая Сара Исаковна? Незабвенная подруга мамы, вот кто. Еврейка из Баку. А первый рыжий еврей, которого я полюбил как родного, был Клясторник с нашей Гайвы.
Я чуть не умер в детстве от последствий гриппа: воспаление паутинной оболочки головного мозга. Оболочка воспаляется, кровеносные сосуды набухают, давят изнутри на череп. Страшные боли у ребёнка.
И я оказался в палате на двоих с Клясторником. Страшные головные боли, ребёнок стонет и скрипит зубами.
А ты попробуй петь, мальчик, говорит мне Клясторник. И я стал петь вместо скрежета зубов.
То есть петь без слов, мычать. И, знаешь, становилось легче голове. Становилось легче, а потом боли прошли. Бесследно не пройдёт — кровеносные сосуды такое надавили в черепной коробке, что и сейчас у знатоков дух захватывает, когда снимок увидят. И я не существую как личность, стоит внезапно перемениться погоде с прохлады на зной: бери голой рукой. Захочешь воспользоваться — подстерегай с начала лета, сейчас уже опоздал.
И вот больной ребёнок мычит сутки напролёт, а Клясторник безмолвно терпит. Как же не полюбить рыжих евреев.
К тому же Сара Исаковна заповедала мне доводить всякое дело до конца. Поэтому занятия наши состоятся согласно расписанию, хочет военная разведка Израиля того или не хочет. Белый Китай и так далее.
Всем хороша Святая земля Палестина, кроме одного: новосёлам приходится менять имена. Я этого не знал, пока не вступил с Омри Роненом в переписку, хотя мне строжайше запрещено. Нечаянно вступил, пришлось придраться к ерунде и прекратить запретное знакомство. Вот именно взял на испуг, никакого Энн Арбор позавчера.
Почему я проявил неосторожность и завязал знакомство с Омри Роненом? Потому что был совершенно уверен: питерский чухонец, финн советского разлива. Урхо Кекконен, Олли Йокинен, Онни Ойнонен, Омри Ронен. И нате вам: венгерский еврей.
Однако же в Венгрии он был Имре, а в Израиле записался в Омри. Почему в Омри? Потому что никаких Имре у вас не положено, хотя бы ты оказался Имре Кальман, а Омри — достоверное имя царя Эрец-Исраэль времён пророка Илии.
Эту чехарду с именами собственными затеял Жаботинский, когда из Владимира перешёл в Зеева. Как переводится ‘зеев’? Волк, совершенно верно. Коротко и ясно: горло порву за Палестину. Замечательный писатель и недосягаемый образец гражданского мужества.
Теперь подскажи мне перевод слова ‘омри’, разведчик. Ну так я подскажу: переводится ‘сноп колосьев’. То есть человек добровольно соглашается, что состоит из соломы и зерна, причём соломы охапка, а зерна — горсть, да ещё и намолотить надо смертным боем.
Как это неправильный перевод ‘сноп колосьев’. Не может быть. А какой правильный. Дословно ‘мой сноп’?
Что и требовалось доказать, лейтенант Сойфер. Я же и говорю: на месте голова и отвага один раз в пятьсот лет — Мартин Лютер и Омри Ронен. Беспримерно храбрый поступок на трезвую голову: человек в самый разгар холодной войны оповещает, что горло порвёт за Советский Союз. И не какую-нибудь Жмеринку или Житомир оповешает, и трубит на весь так называемый западный мир.
Рассказываю, что значит глагол ‘трубить’ в переносном смысле. Это сейчас вернули двуглавого орла, а совсем недавно был именно сноп колосьев, перевитый лентой с призывом объединяться тунеядцам всех стран.А новосёл Святой земли назло дяде Сэму, Джону Булю, Конраду Аденауэру, Чан Кай-ши, Шпрингеру, Яну Смиту, Чомбе, Батисте, Салазару, Франко и прочим злейшим врагам СССР берёт имя Мой Сноп.
Всё-таки пришлось прекратить препирания с этим храбрецом, пусть он и лучший друг Советского Союза. Я и сам люблю спорить, но не в такой же степени. Вообще ничего невозможно доказать, постоянно прав: еврейский Никита Хрущёв.
И это последняя дань голове и отваге Омри Ронена, аминь. Поговорим лучше о нашем с тобой имени собственном.
Переводится с арамейского ‘близнец’, правильно. Что Фома, что Томас — один и тот же близнец. Но это неточный перевод, сейчас докажу.
Почему возникло у древних евреев имя Фома? Потому что ложная беременность. Здоровенное брюхо у роженицы, обязательно там двойня, — а родился одиночка. Его с досады и стали называть Фома, то есть близнец самому себе. В самом деле: родилась двойня и назвали обоих Фомой, — не оберёшься мороки, явная нелепость. Даже Фома и Ерёма не подойдёт: Ерёма безусловный Фома, потому что ведь тоже близнец.
Поэтому наше имя собственное переводится ‘близнец самому себе’, и этот перевод настраивает ребёнка ещё с колыбели на так называемую двойную жизнь.
Всё дело в настойчивости родителя. Сам как эта глупая луна на этом глупом небосклоне — „Тем более окрестим дитя Владимир Владимирович Маяковский“, — Владимир сухо отвечал / И после во весь путь молчал. Молчал до самой смерти от укола ржавой булавкой, скрывая заветное: наперекосяк жизнь, авось хотя бы сынок во владетели выбьется. И выбился, невозможно спорить: Красно Солнышко. Велимира Хлебникова лучами обогрел: Колумб, честнейший рыцарь и так далее.
Владимир Путин-старший — то же самое: эвона сын какое Великое княжество к рукам прибрал, а ведь никакая не вотчина.
То же самое и Фома Опискин-старший: не задалась двойная жизнь, а вдруг этому тихушнику пофартит. Так и живём, Томас.
