Громадный успех футуризма, собиравшего (в 1913 г‹оду›) в течение с лишком сорока лекций, докладов и диспутов — массу публики в Петербурге, соблазнил тамошний «Союз молодёжи» (главным образом состоял из живописцев) и его мецената и председателя — известного Левкия Жевержеева, устроить “первые в мире” постановки двух пьес будетлян — трагедии «В‹ладимир› М‹аяковск›ий» и оперы «Победа над солнцем» (текст А‹лексея› Круч‹ёных›, муз‹ыка› Мих‹аила› Матюшина, декорации и костюмы знаменитого автора квадр‹ата›, как его теперь называют критики — Казим‹ира› Малевича). Средств на постановку двух пьес сразу (в декабре 1913) у «Союза молод‹ёжи›» не хватило, и пришлось в качестве актёров набирать студентов, любителей, и только две главных партии в опере были исполнены хорошими опытными певцами — они просили в программе их имён не упоминать. Рояль, заменявший оркестр, старый, отвратительного тона, был доставлен лишь в день спектакля.
А что делалось с К. Малевичем, которому не дали из экономии возможности писать в задуманных размерах и красках... если прибавить, что художнику приходилось писать декорации под самое пошлое глумление и смех разных молодцов из оперетки (которые играли раньше в этом театре, а позднее там играла Комиссаржевская со своей наспех сколоченной труппой), то удивляешься энергии художника, написавшего 12 больших декораций за 4 дня (так вспоминает Мих‹аил› Матюшин).1
К трагедии «В‹ладимир› М‹аяковск›ий» писали двое: Павел Филонов (работал, не вставая, двое суток) и Иосиф Школьник, пытавшийся поработать так же (но после первых суток уснул на декорации и чуть не наделал пожара!).
Тот же Матюшин вспоминает с большой благодарностью о студентах-актёрах, которые выполнили свою задачу хорошо, притом указывает, что общих репетиций для оперы, считая и генеральную, было только две!2
Я не могу забыть такого случая: на генеральной репетиции оперы, уже в костюмах (они состояли из прочного проволочн‹ого› каркаса и крепкого картона, к‹ото›рый живописал К. Малевич) — это спасло актёра. А случай (явно злонамеренный) был такой: по ходу пьесы один актёр стреляет в др‹угого› из ружья, полагается — холостой выстрел, но враги наши, бывшие в дирекции театра, вложили в ружьё крепкий пыж, и только благодаря тому, что костюм был сделан из толстого прочного картона и проволочного каркаса, — актёр отделался небольшим ушибом. Тут же кстати сообщу, что тот же враждебный директор, когда после премьеры публика усиленно вызывала „автора”, закричал из ложи: „Его увезли в сумасшедший дом!” Преодолеть все эти провокации уже было победой над врагами нового искусства.4
Напр‹имер›, преславный Гр. Петров (был такой священник — не он ли?) или Марк Криницкий называли новое искусство (всё без изъятия) хулиганством...
— Пощёчиной по собственной физиономии прозвучала книжка молодых эксцентриков — двух Бурлюков, Х‹лебник›ова и др., озаглавленная «Пощ‹ёчина› общ‹ественному› вкусу». — Этот и др. часто появляется в критике и теперь, заменяя собой Маяковского!
Так встречали книги, где впервые печатался М‹аяковск›ий, а уже в них был виден его талант и его оригинальность! Всё вышесказанное небезызвестным критиком А. Измайловым, с к‹ото›рым ‹Маяковский› опасался, что на Пасху где-нибудь придётся похристосоваться, и подобным А. Измайлову,5
— Чепуха, вымученный бред бездарных людей и т.п.
Такая пародия:
Думаю, не стоит долго останавливаться на этом, тем более, что весь этот печальный мусор подобран в «Первом журнале русских футуристов» (1914) в статье под названием «Позорный столб российской критики».6
В наше вр‹емя› К. Малевич на Западе и в Америке очень знаменит (в ореоле славы, как пишет мне ‹Давид› Бурлюк7
Эренбург в тетради Preuves ‹?› пытается с 40-лет‹ним› опозданием перевести на французский язык дыр бул щыл — но это ему никак не удаётся, замечу от себя, у фран‹цуза› получится нечто вроде „тир буль шиль”.11
В. Даль в предисловии к своему толковому словарю говорит, ч‹то› по-русски писали только Крылов и Грибоедов, а у П‹ушкина› — ½ франц‹узская› речь. Вот я и попытался дать фонетический звуковой экстракт русского яз‹ыка› со всеми его диссонансами, режущими и рыкающими звуками (вспомните хорошие буквы ‘р’, ‘ш’, ‘щ’) и позднее — чтоб было „весомо грубо зримо”: весомо = самый тяжелый низкий звук, это и есть еры.12
Как же это получилось в опере? Там почти всё вр‹емя› диссонансы, неожиданные скачки и самая смелая фонетика вплоть до песен из одних гласных, но также и из одних согласных — словом, повороты, пассажи самые неожиданные и уже в самом начале песенка, где заявляется
Простите, я не удержался, почти запел, но меня тогда уже поражала смелая музыка Матюшина, кстати сказать, первоклассного скрипача, художника, скульптора, мужа Елены Гуро. Он был очень близок к литературе — он ‹был› и директор издательства «Журавль», а после смерти Гуро — муж Ольги Матюшиной, известной ленинградской писательницы, потерявшей зрение во вр‹емя› войны.
В сюжете оперы несколько линий:
‹Во-первых,› если уже была „дохлая луна”, то почему же не быть побеждённому солнцу? В литературном плане идея та же: надоела возня лириков с голубоватыми лунными ночами, блеском их, таинственными тенями, увеличивающими очи красавиц и т.д. и т.п. Так и солнце: очень уж тогда в годы расцвета символизма было распространено утверждение „будем как солнце”.15
Такое отношение встречается и во многих других его стихах и поэмах. Наконец, в общеизвестном стихотворении так наз‹ываемое› „солнце” поэт бьёт по-товарищески по плечу:
Тут возникает вторая линия — космическая. Если в 1913 г‹оду› «Победа над солнцем» рассматривалась как фантастическое сумасбродство, то теперь вопросы космоса поставлены на научную основу, и в опере несущие солнце (таки поймали это светило!) говорят:
В опере нет плавно плетущегося сюжета, он развивается резкими скачками: тут и Лётчик с упавшим аэропланом,20
А вот мое Credo:
Познакомимся немного с текстом оперы:23
Уверенность в победе, — никакие мировые потрясения их не путают, не боятся ни атомных, ни водородных бацилл (т‹о› е‹сть› бомб) и верят, что жизнь победит или говоря словами В‹елимира› Хл‹ебникова›: родина сильнее смерти.
Так кончается опера, но продолжение её чувств и надежд надо видеть в позднейших решениях космических проблем провидца В‹елимира› Хл‹ебникова›.
Всем знающим его творчество известно, что ещё в 1912 г. он предсказал падение самодержавия (в 1917), а заодно уж и первоклассное значение Сталинграда (тогдашнего Царицына) — всё это в итоге изучения ритмов человечества во времени и пространстве. Но он метил дальше — его очень интересовал космос, и тут он также искал математических формул, объединяющих большинство известных нам планет. В Баку в 1920 г. он опубликовал небольшой манифест, в литературной части которого сотрудничал и я. Вот он:
Дальше идёт сложнейшая математическая формула (см. её в моей книге «Мятеж I» Баку, 1920, и в «Неизданном Хлебникове» Москва, 1930, вып‹уск› 16), она заканчивается лозунгами:
Тут уже намечается победа над солнечной системой! Что казалось фантастическим бредом в 1920 г‹оду›, то сейчас поставлено на научную почву... Связь В‹елимира› Хл‹ебникова› с оперой ещё замечательна тем, что он написал пролог к «Победе над солнцем» к‹оторы›й исполнял я в одном из костюмов работы К‹азимира› Мал‹евича›. Пролог весь состоял из неологизмов-славянизмов, относящихся к театру, т‹а›к, напр‹имер›:
Вот отрывки из пролога, но они имеют важное значение для оперы, напр‹имер›, место о переодее природы.27
Так, Мгебров в своей книге «Жизнь в театре» т‹ом› II пишет о театре, где были наши первые спектакли: „По окончании гастролей Комиссаржевской здание было переделано в ресторан”. На стенах его — „букет опереточных цветов, размалёванных с золотом и вульгарными голыми женщинами”. Мгебров ещё говорит о наших спектаклях: „Они сорвали опереточные цветы, заслонили вульгарность стен”.28
Теперь вам будет яснее песня в начале оперы:
Интересно, что опера «Победа...» имеет уже свою победоносную историю. В журнале «Среди коллекционеров», М‹осква›, 1924, №№ 3–4 читаем:
Эль Лисицкий, как вам известно, оформил в те же годы книгу «Маяковский для голоса» — в оранжевой обложке, с многочисленными типографскими красочными узорами и алфавитным указателем, как это бывает в книжечках для записи ‹номеров› телефонов. Это издание сейчас — большая редкость.
Но изданием „фигурынь”, ещё более редким и дорогим — цена 35 долларов, история «Победы...» не кончилась. В 1958 году в тех же краях вышла книга Горст‹а› Рихтера под названием на нем‹ецком› языке «Эль Лисицкий. “Победа над Солнцем”» — это уже монография о фигурынях, к‹ото›рые все воспроизведены в тексте (в чёрном цвете) и одна красочная на обложке.31
После первой постановки опера шла ещё в Витебске в оформлении талантливой художницы Ерм‹олаевой›.32
Сейчас о «Победе...» печатается у нас в Словаре опер.
Поскольку о свирепых лозунгах, о выстрелах и всякой кутерьме в опере уже рассказано, и намечены пути в космос, разрешите мне закончить на более мирной полосе.
Как весело сказал один поэт:
Итак, известно, что Пикассо написал около 10 вариантов картины Веласкеса «Инфанта» («Менины»), конечно, в своём стиле, т‹о› е‹сть› всякие сдвиги, гиперболы, необычайные лица и фигуры, “обновил”, так сказать, картину. Известно также, что Маяковский в печати и в разговорах с друзьями любил делать варианты даже у Пушкина и Блока.
Напр‹имер›, известные строки из «Незнакомки» он читал так:
Так вот, следуя примеру Пикассо и Маяковского, я решил тоже приступить, т‹ак› сказать, к мирному строительству, п‹отому› ч‹то› мир хорош после победы.
Вот мои варианты:34
Какую музыку и какую оперу Ева больше всего любит — об этом, во избежание споров и недоразумений, я промолчу.
* Текст печатается по черновой рукописи Кручёных, являющейся подготовительным наброском к одному из его выступлений. Это обусловило значительные сложности работы с черновиком, включающим варианты и автокомментарии на полях. Все эти разночтения оговорены (и по возможности учтены) в примечаниях к тексту. Рукопись находится в РГАЛИ. Ф. 1334. Оп. I. Ед. хр. 45. Лл. 1–24. (См. упоминание о ней в описании архивных материалов Кручёных, составленном Р. Циглер: Ziegler R. Materialien zum Schaffen von A.E. Kručenych in Archiven der Sowjetunion. Zeitlicher Uberblick // Wiener Slawistisches Jahrbuch. 27.1981. S. 117.)1 Из воспоминаний Матюшина: „Малевичу долго не давали материала для декораций ...Малевич написал великолепные декорации, изображавшие сложные машины и мой портрет. Он же придумал интересный трюк: чтобы сделать громадными в первом акте двух будетлянских силачей, он поставил им на плечи на высоте рта головы же в виде шлема из картона — получилось впечатление двух гигантских человеческих фигур” (Матюшин М. Русский кубофутуризм. Отрывок из неизданной книги. С. 133).2 „‹...› Студенты, исполнявшие роли, и хор просили объяснить им содержание оперы. ‹...› Я объяснил, что опера имеет глубокое внутреннее содержание, издеваясь над старым романтизмом и многопустословием, что Нерон и Калигула — фигуры вечного эстета, не видящего “живое”, а ищущего везде “красивое” (искусство для искусства), что путешественник по всем векам — это смелый искатель — поэт, художник-прозорливец, что сражающийся сам с собой неприятель — это конец будущим войнам и что вся «Победа над Солнцем» есть победа над старым привычным понятием о солнце как “красоте”.3 См. гл. «О П. Филонове» «Нашего выхода».4 После этой фразы в черновике следует новая страница, на верхнем поле которой рукой Кручёных набросано: отзывы пресса 1913–14 гг.5 И не зря опасался Маяковский, о его стихах сказано: поэзия свихнувшихся мозгов. — А.К.6 В журнале «Литер‹атурный› критик» № 4 за 1939 г. ‹И.› Дукор пишет о наших двух пьесах, приводит издевательские отзывы и с торжеством заявляет: „Трагедию М‹аяковско›го ругали больше, чем оперу — значит, трагедия лучше”. Своеобразная логика вверх ногами! — А.К.7 Письма Бурлюка к Кручёных находятся в РГАЛИ (ф. 1334).8 В своих статьях об искусстве Малевич неоднократно относил начало супрематизма к 1913 г., несмотря на то, что супрематические композиции были впервые показаны им в 1915 г. на выставке «0–10». По сложившейся в искусствознании традиции именно 1915 г. считается датой происхождения супрематизма. Тем не менее, в эскизах к опере Малевич, по его собственным словам, “бессознательно” предугадал будущее развитие — об этом он сообщал в одном из писем к Матюшину (май 1915):9 Поскольку этот вопрос до сих пор является спорным, критическая точка зрения Кручёных в данном случае представляется очень важной (не только и не столько в силу того, что он был “очевидцем” событий и тесно сотрудничал с Малевичем в этот период); здесь приоткрываются его собственные — как теоретика “заумной поэзии” — идеи по поводу абстракции в живописи.10 Далее в рукописи зачёркнуто: надо взять в муз. М‹аяковско›го 4 фото «Победы», (1 — Лисицк‹ого›.) Факты, факты — к‹а›ими они были, без полировки. Письмо Бурлюка о Малевиче (из Голланд‹ии›), он в зените славы на ‹нрзб› выставке в Брюсселе. Это через 45 лет после написания им своих супрематических картин.11 По воспоминаниям Гордона МакВея, посещавшего Кручёных в феврале 1965 г.: „Almost immediately he asked me to pronounce the words ‘dyr byl shchyl’. He claimed that the French cannot pronounce ‘shch’, and asserted: „I write in an international language” ”(McVay G. Alexei Kruchenykh: The Bogeyman of Russian Literature. P. 571).12 Кручёных поместил огромный чёрный ‘Ъ’ на обложку своего альбома «Вселенская война» (1916).13 Известная строка Некрасова цитируется в том же контексте в уже упомянутом сборнике «Бука русской литературы», в статье Толстой «Слюни чёрного гения» (с. 30), а также в книге: Чуковский К. Некрасов. Статьи и материалы. Л., 1926. С. 183.14 Победа над Солнцем. Опера А. Крученых. Музыка М. Матюшина. СПб., 1913. С. 13.15 В 1902 г. в Петербурге К.Д. Бальмонт читал в символистских кругах свой стихотворный цикл «Будем как солнце», определивший целую веху в поэзии “серебряного века” и опубликованный в следующем году изд. «Скорпион» в одноименном сборнике поэта: Бальмонт К.Д. Будем как солнце (Книга символов). СПб., 1903. Ср. отклик на него З.Н. Гиппиус „Не будем как Солнце!” (1911) в её сборнике «Стихи. Дневник. 1911–21» (Берлин: Слово. 1922).16 Из стихотворения «Адище города» (1913) (впервые опубликовано в ранней редакции под названием «Зигзаги в вечер» в футуристическом сборнике «Молоко кобылиц»).17 Из стихотворения «Революция» (1917).18 Из стихотворения «Необыкновенное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче» (1920).19 Первый советский искусственный спутник, достигший Луны, был запущен в 1959 г.20 Символическая семантика аэроплана притягивала футуристов. Бурлюк пишет в воспоминаниях, что Хлебников „увлекался авиацией с точки зрения словотворчества”. Каменский был лётчиком. Малевич несколько раз изображал аэроплан в рисунках и создал известный «Портрет авиатора» (1914).21 Чуковский писал в очерке о Кручёных: „когда он хочет прославить Россию, он пишет в своих «Поросятах» ‹...› этакий славянофил, свинофил!” (Чуковский К. Футуристы. Пг.: Полярная звезда. 1922. С. 29). Он также указывал, что строки Северянина: „Призывы в смерть, в свинью, в навоз!” («Поэза истребления») — прямой выпад против Кручёных.22 Это стихотворение и пояснение к нему: Ещё в 1913 г‹оду› К‹орней› Чуковский назвал меня свинофилом (пародия на древних славянофилов) — см. его статьи и книги 1913–22 гг. Тут сказать пора — / Нету худа без добра! отпечатаны на пишущей машинке на отдельной странице, вложенной в рукописный черновик, с припиской от руки карандашом: Январь 1960 А. Крученых. Это пояснение практически в качестве концовки статьи Кручёных было введено в общий текст в публикации в сборнике «Встречи с прошлым» («Мирсконца»: Из архива А.Е. Крученых. Стихи, воспоминания, письма Б.Л. Пастернака / Обзор А.К. Пушкина // Встречи с прошлым. Вып. 7. М.: Советская Россия. 1990. С. 510–513), однако такое прочтение кажется нам не совсем оправданным. Судя по тому, что, как отмечает Сетницкая, она переписывала страницы воспоминаний в марте того же года, можно предположить, что Кручёных вложил в свои воспоминания об «Опере...» машинописную страницу из другого текста с целью привести лишь своё стихотворение и не предполагая ввести в общий текст это пояснение (тем более, что в рукописном тексте это стихотворение уже предваряется аналогичным объяснением).23 Здесь и далее в рукописи следуют расброшюрованные типографски отпечатанные страницы либретто оперы (С. 18–24), где Кручёных отмечены и пронумерованы карандашом отрывки, которые он считает необходимым процитировать в своих воспоминаниях для „ознакомления с текстом оперы”. На полях с. 18 содержатся пометки и комментарии рукой Кручёных, относящиеся к тексту воспоминаний: уже после кредо. Это я читал в муз‹ее› М‹аяковско›го.24 Об этом эпизоде Матюшин пишет: „Когда я писал музыку на его слова там, где потревоженный Толстяк оглядывает “10-й Стан” и не понимает нового пространства, мне с такой убедительной ясностью представилась новая страна новых возможностей. Мне казалось, я вижу и слышу пласты правильно ритмующихся в бесконечности масс. Мне, кажется, удалось выразить это в музыке” (Матюшин М. Русский кубофутуризм. Отрывок из неизданной книги. С.130).25 В квадратных скобках внутри цитаты здесь и далее приводится поздняя правка карандашом по тексту.26 См.: Неизданный Хлебников. Вып. XVI. Хлебников в Баку. М.: Изд. Группы друзей Хлебникова. 1930. (Стеклограф.)27 Из пролога Хлебникова к П«обеде над солнцем» (1913). Объяснение значения этих неологизмов Хлебникова, связанных с театром, дано в двух письмах Хлебникова к Кручёных из Астрахани (1913). См.: Хлебников: СП. Т. 5. С. 299–300.28 Мгебров А.А. Жизнь в театре. Т. 2. С. 278.29 Lissitzky El. Figurinen. Die plastische Gestaltung der elektro-mechanischen Schau «Sieg uber die Sonne»: Oper gedichtet von A. Krutschonich. Moskau 1913. Hannover: Rov. Leunis und Chapman. 1923.30 Далее в рукописи следует: они в цвете, издание это во многих музеях, в перерыве я в‹ам› покажу снимки, репродукции ‹нрзб›.31 Richter H. El Lissitsky Sieg uber die Sonne. Köln: Verlag Gallerie Christoph. 1958.32 Вера Михайловна Ермолаева (1893–1938) — художница, близкая кругу Ларионова, была дружна с М. Ле-Дантю и И. Зданевичем, одна из организаторов художественной артели «Сегодня» (1918), в 1920-е гг. работала в Гинхуке (Государственный институт художественной культуры) в мастерской Малевича. В 1919–20 гг. сотрудничала с Малевичем в Витебске, была одним из учредителей организованного по его идее витебского Уновиса (Утвердители нового искусства). Ермолаева приняла участие в постановке «Победы над Солнцем», осуществленной членами Уновиса в Витебске 6 февраля 1920 г.33 Из стихотворения Феофана Буки (псевдоним Н.И. Харджиева) «Всё для новорожденного». См.: Феофан Бука. Крученыхиада. Предисл. Сергея Сигея. М.: Гилея. 1993. С. 22. См. также дневник О.Ф. Сетницкой (от 22 октября 1949 г.): „Показал мне стихи Харджиева (Феофана Буки), ему посвящённые, есть очень остроумные, я хохотала” (Сетницкая О. Указ. соч. С. 159).34 «Незнакомка» несомненно была для Кручёных одним из наиболее притягательных стихотворений Блока, творчество которого Кручёных великолепно знал. Об этом, в частности, свидетельствуют многочисленные записи разных лет в дневнике Сетницкой: (13 июня 1952 г.) “О двух вариантах Незнакомки Блока, их противопоставление”; (5 января 1954 г.) „А‹лексей› Е‹лисеевич› опять говорил о Незнакомке — что она привлекательна, пока была девушкой, в мечтах. Затем приплёл сюда рассказ Мопассана «Мудрец»”; (14 января 1954) „я сочиняла “комментарии” на Незнакомку. А‹лексею› Е‹лисеевичу› понравилось”; (29 марта 1954) „Опять говорил о Незнакомке — это лирика. Интересно, когда лирика и приключение”; (21 февраля 1959) „А‹лексей› Е‹лисеевич› опять о Незнакомке, в стихотворении “зеркальные рифмы”: страуса — с траурными” (Сетницкая О. Указ. соч. С. 161, 165,166,177).| Персональная страница А.Е. Кручёных | ||
| карта сайта |  | главная страница |
| исследования | свидетельства | |
| сказания | устав | |
| Since 2004 Not for commerce vaccinate@yandex.ru | ||