Но главное значение работы Ю. Тынянова, — это в своё время отмечал Б. Томашевский,1
Впервые в поэтике с такой отчётливостью был поставлен вопрос о „смысле стихового слова”. Сейчас мы, кажется, вплотную приблизились к его изучению.
Работа Ю. Тынянова, конечно, не даёт окончательного решения проблемы стихотворного языка, но большой материал, в ней собранный, серьёзность и острота постановки центральных вопросов теоретической поэтики придают ей значение, которое трудно переоценить.
Кроме того, нельзя не сказать об одной особенности, отличающей все вообще работы Ю. Тынянова и делающей их интересными не только для специалистов, — это поразительные по свежести и глубине наблюдения над „стихией русского стиха”.
Поэтому все, кто заинтересован кругом вопросов, затронутых в «Проблеме стихотворного языка», не могут не быть признательны редакции и автору предисловия Н. Степанову, предпринявшим переиздание этой книги.
Однако осуществление настоящего издания вызывает ряд возражений.
Прежде всего это касается состава сборника, включающего, кроме «Проблемы стихотворного языка», четыре статьи Ю. Тынянова, „примыкающие, — как сказано в предисловии, — к его книге как по кругу ставящихся в них вопросов, так и по времени написания” (стр. 11).
Одна из них («Словарь Ленина-полемиста») — строго научного характера, имеющая, кстати, косвенное отношение к вопросам стихотворного языка; три другие («Блок», «Валерий Брюсов», «О Хлебникове») — близкие по жанру к литературному эссе и претендующие скорее на точность ощущения и углублённость в предмет, чем на строгость разработки и обязательность выводов. Все четыре статьи, как известно, входили в сборник Ю. Тынянова «Архаисты и новаторы» (1929), куда «Проблема стихотворного языка» не включалась по причине вполне понятной: «Архаисты и новаторы» были призваны представить не столько важнейшие работы автора, сколько его историко-литературную концепцию (один из современников даже предлагал назвать книгу «Архаисты — новаторы»). Поэтому в составе рецензируемого сборника нельзя не заметить противоречий. Помимо того, что „время написания” работ никак не может служить достаточным аргументом для соединения их в один сборник, отметим, что если редакция хотела представить Тынянова-теоретика и Тынянова-критика, „озабоченного судьбами литературы” (стр. 3), то не ясно, почему в книгу не включена его статья «Промежуток», содержащая проницательнейшие характеристики таких поэтов, как Есенин, Маяковский, Тихонов, Мандельштам, Пастернак и другие, в один из интереснейших моментов развития советской поэзии. Если же редакция хотела дать работы, объединённые одним “кругом вопросов”, то почему в сборник не вошли статьи «Стиховая форма Некрасова» и «Ода как ораторский жанр», имеющие непосредственное отношение к проблеме стихотворного языка?
Во всяком случае, любой состав сборника должен был быть специально обоснован.
Всё издание вообще отличается крайней непоследовательностью. Для чего, например, нужно, сообщив на стр. 197, что далее „подстрочные примечания — авторские”, сноску на стр. 211 снабжать указанием: „Прим. авт.”? Редакторская работа, кажется, ограничивалась исключительно переводом иноязычных текстов и терминов (весьма, правда, многочисленных). Но и она выглядит странно. Считается нужным разъяснить читателю, что такое “sui generis” или “гомогенный”, а “паратаксис” или “Stärkeabstufungen” оставлены не объяснёнными. “Vers libre” и “vers irrégulier”, постоянно встречающиеся в работе, также не переведены. Видимо, редакции показалось достаточным разъяснение, имеющееся в предисловии, что “vers libre” — „свободный, белый стих” (стр. 8, курсив мой. — Р.Д.). Но общеизвестно, что свободный стих и белый стих принадлежат к разным системам.
Транскрипции названий и имён совершенно не унифицированы. Все ссылки даны по старым изданиям, почти недоступным, в особенности иностранных авторов, хотя существуют современные издания, существуют русские переводы (например, «Принципов истории языка» Г. Пауля, на которого постоянно ссылается Ю. Тынянов).
Даже явные ошибки автора сохранены в неприкосновенности. Так, например, остались неисправленными значительные искажения текста известного стихотворения Хлебникова «Заклятие смехом» (стр. 152).2
Таким образом, сорок лет спустя мы получили издание, в сущности, стереотипное, — пиетизм неоправданный. Всякое научное сочинение, в отличие от художественного, эстетически единственного и окончательного, всегда есть некое приближение; окончательных решений наука не знает. Поэтому, не отрицая, конечно, возможности эстетического переживания книги Ю, Тынянова, надо всё-таки признать, что важна она не для любования, а для работы и, стало быть, требует комментирования на соответствующем уровне.
Б. Томашевский (в цитированной рецензии) упрекал Ю. Тынянова в „темноте и трудности изложения”, язвительно замечая, что Ю. Тынянова „как будто пленяет сложная немецкая терминология, сложная система цитат из немецких авторов”. Правда, Ю. Тынянов, признавая, что его язык иногда действительно тяжеловат и неясен, утверждал, что „язык не только передаёт понятия, но и является ходом их конструирования”.3
Не говоря о „германском материале”, которым действительно перегружена книга, многое и в советской, современной Ю. Тынянову науке выглядит для сегодняшнего читателя “экзотически”. Постоянные ссылки автора на Шкловского, Эйхенбаума, Якубинского, Томашевского, Якобсона, Брика, Бернштейна и других должны быть расшифрованы. То, что для Тынянова было почти бытом, для нас уже история, притом малоизученная. Читателю, например, немаловажно было бы знать, что статья «Словарь Ленина-полемиста» впервые появилась в журнале «Леф»,4
Однако, в конце концов, в сборнике есть предисловие, которое могло бы ввести читателя в круг стиховедческих проблем, разъяснить наиболее сложные положения и т.д. Но, к сожалению, оно не решает этой задачи.
Даже пересказывая работу Ю. Тынянова, автор предисловия вносит досадные неточности в совершенно ясные вопросы: „По-своему ставит Ю. Тынянов вопрос о звуковой природе стиха — не как о его “инструментовке”, а как о музыкальной, фонической окраске, о сочетании фонических моментов с метрическим импульсом, с характером рифмы, соотношением звукового фактора и с ритмическим построением стиха” (стр. 8). А вот что говорит по этому поводу Ю. Тынянов:
Что же это за фантастические „звуковые жесты”, являющиеся „эквивалентами” пропущенных строф?
О явлении „звуковой метафоры”, одним из видов которой является „звуковой жест”, Ю. Тынянов говорит во второй главе, иллюстрируя это примером из Пушкина:
Об эквивалентах текста Ю. Тынянов говорит в первой главе:
Как можно отождествить столь различные явления — совершенно необъяснимо. Недоумение читателя выразит разве только беззвучный жест.
Работа Ю. Тынянова — образец научного исследования. Её переиздание — образец случайного, любительского подхода к делу. И этот негативный опыт должен быть учтён. Предстоит переиздание ещё многих старых работ, имеющих первостепенное значение.
Нужно ли говорить, что все издания должны быть критическими, что они требуют филологической работы, может быть, специальных исследований.
Сейчас издательством «Наука» готовится сборник статей Ю. Тынянова «Пушкин и его современники». У Ю. Тынянова (как сообщил мне Н.И. Харджиев) был экземпляр «Архаистов и новаторов» с большим количеством вписанных или вклеенных изменений, дополнений и комментариев, сделанных в течение многих лет после выхода книги. Сохранился ли этот экземпляр? Будет ли он использован при переиздании статей из этого сборника?
Так или иначе общий вопрос о повышении культуры такого рода переизданий должен сейчас привлечь серьёзное внимание научных кругов.
Персональная страница Р.В. Дуганова | ||
карта сайта | главная страница | |
исследования | свидетельства | |
сказания | устав | |
Since 2004 Not for commerce vaccinate@yandex.ru |