Жан-Филипп Жаккар

Велемир I — поэт становлянин

А. Туфанов и В. Хлебников¹

реди терминов, появившихся в эпоху авангарда и подхваченных последующими исследователями, есть один, связанный с заумью, не очень известный, но стоящий того, чтобы в нём разобраться. К тому же он является причиной одного ошибочного толкования, в котором мы, к сожалению, отчасти повинны. Речь идёт о неологизме становлянство и его производных становление, становлянин.

Этот термин принадлежит А. Туфанову (1877–1942?²) — поэту, который представляет интерес, по меньшей мере, по трём причинам.³ Прежде всего, завершив свои скитания во время Гражданской войны по Архангельской области, где он занимался изучением ритмических особенностей частушек, и вернувшись в 1921 году в Петроград, Туфанов становится главным пропагандистом крайней зауми, идеи, которая нашла конкретное воплощение в двух книгах стихов — «К зауми» (1924) и «Ушкуйники» (1927), — соединив поэтическую практику („фоническая музыка”) с широко аргументированной теоретической основой. Во-вторых, в середине двадцатых годов он играет ключевую роль организатора, объединяя заумников в такие группы, как Орден заумников и Левый фланг, где будущие обэриуты Хармс и А.И. Введенский делали свои первые шаги,⁴ а также сближая свою поэзию с творчеством художника Матюшина и с его группой Зорвед  при петроградском Государственном институте художественной культуры (ГИНХУКе), возглавляемом в это время Малевичем. Наконец, что особенно важно, Туфанов видел себя преемником Хлебникова в качестве „Председателя Земного Шара Зауми” и „Государства Времени” под именем Велемира II.

Необходимо остановиться на последнем положении, в первую очередь потому, что оно не вполне обоснованно толковалось скорее в контексте противопоставления, чем преемственности, а также в связи с появившимся в последние годы интересом к фигуре Туфанова. Множество вышедших в последнее время статей дополнило то, что мы знали о нём ко времени переиздания в 1991 году «Ушкуйников»,⁵ а работа с личным архивом Туфанова (Рукописный отдел Института русской литературы РАН (Пушкинский Дом), Ф. 749), в котором хранятся многочисленные стихотворения, драмы, статьи, письма и даже роман поэта, обещает новые открытия.⁶ Эти материалы проливают новый свет на связи между двумя писателями, несмотря даже на то, что многие статьи дополняют, а порой повторяют уже известные, опубликованные как при жизни Туфанова, так и в 1991 году в новом издании сборника «Ушкуйники».

Эти статьи были написаны после смерти Хлебникова, которую Туфанов воспринял как „жестокую потерю для нашего литературного футуризма”⁷ и которая побудила его предложить создание «Кружка памяти поэта Хлебникова».⁸ Некоторые из них предназначались для чтения в «Вольной Философской Ассоциации», где 10 сентября того же 1922 года Н.Н. Пунин выступил на тему «Хлебников и Государство Времени», 10 октября Л.E. Аренс говорил о «Хлебникове и будетлянах», а 18 сентября был организован вечер «Памяти Велемира Хлебникова», в том числе с участием Малевича и Матюшина. Годом позже, в первую годовщину смерти поэта, Туфанов пишет ещё одну статью — «Поэзия Становлян (К годовщине Велимира Хлебникова)», название которой вписывает слово становлянин в уже длинный список неологизмов русского авангарда. Приблизительно в то же время в студии В.Е. Татлина была поставлена сверхповесть «Зангези» (11 и 23 мая 1923 года), которой Туфанов посвятил серьёзный разбор.⁹

Все эти тексты — как напечатанные, так и ненапечатанные — сопровождают подготовительный процесс, ведущий к изданию книги «К зауми», вышедшей в свет в 1924 году.¹⁰ Они укрепляют нас в мнении, что Туфанов ставит Хлебникова особняком от других будетлян, с которыми его традиционно связывали. Они также показывают, что искания Туфанова идут в русле исканий поэта, сумевшего открыть дорогу истинной зауми, единственной поэзии, способной за-умно выразить непостижимый умом мир в его вечном становлении.

В то время Туфанов развивает теорию семантизации согласных фонем, прямо унаследованную им от Хлебникова (хотя первого в слове интересовали предударные фонемы, а второго — начальные). Во вступлении к упомянутому изданию Двинятина убедительно показывает, что Туфанов знал «Перечень. Азбуку ума» (1917), но что он не был знаком ни с «Художники мира!» (1919), ни с «Нашей основой» (1919–1920). Поиски поэтов по семантизации согласных фонем, очевидно, шли параллельно. Двинятина также показывает, что в отношении некоторых фонем поэты пришли к схожим результатам. Но это уже другая тема.

Из всего сказанного видно, что сопоставление Хлебникова и Туфанова — тема обширная, и поэтому кажется не лишним внести некоторые уточнения в толкование термина становлянин, который постоянно встречается у писателя в это время. Но сначала необходимо исправить одну ошибку, допущенную нами в толковании этого термина.

В 1924 году в книге «К зауми» Туфанов пишет:

     Наши предшественники — Елена Гуро, Кручёных и Хлебников через „воскрешение слова” шли к заумию, поэтому они не столько будетляне, сколько становляне.¹¹

В 1991 году в предисловии к переизданию «Ушкуйников», куда входила и процитированная статья, мы истолковали эту фразу таким образом, будто в оппозиции терминов будетлянин – становлянин. Туфанов отдавал предпочтение первому. На самом же деле толкование это ошибочно — всё обстоит как раз наоборот. Из статей Туфанова начала двадцатых годов мы узнаём, что самого себя он тоже считает становлянином и отбрасывает термин будетлянин как чересчур узкий. В чём причина этого? Видимо, в том, что исключительная устремлённость поэзии в будущее оборачивается отказом принять целостное представление о течении времени, а следовательно, и от идеи о возможности преодоления смерти.

Победа над смертью является частью поэтической программы Туфанова, а достичь её возможно, лишь отбросив представление о времени как о протяженности, то есть отбросив сами понятия прошлого и будущего. „Я не приемлю будущего, а вот от прошлого иду к безóбразной, звуковой поэзии”, — пишет Туфанов в своей автобиографии в 1922 году.¹² При этом условии достигается полная свобода в вечности, то есть то, что Туфанов называет в статье «Освобождение жизни и искусства от литературы» (1923) „прекрасной мгновенностью, умирающей и воскресающей бесконечно”.¹³ В заключении к статье «Государство Времени» (того же года) Туфанов пишет:

Для Туфанова, как для всех его современников, идея мгновенности связана с философией Бергсона и соприкасается с ключевым понятием текучести — поэтического принципа, постоянно присутствующего в статьях Туфанова: только текучесть позволяет воспринять жизнь в её бесконечном потоке и вечном возрождении, в образе реки, которая в истоках и в устье обладает равно „прекрасной мгновенностью”.¹⁴ Статья «Поэзия Становлян» открывается фразой, которую Туфанов неустанно повторяет в текстах этого времени и которая навеяна чтением «Творческой эволюции»:

Как видно, будетляне  относятся к тем, кто привык к „пространственному восприятию времени”, в то время как истинный поэт — тот, кто становится.¹⁵ Это показывает, что для Туфанова становлянин, как и Велемир, — это синоним Поэта с большой буквы (даже „больше, чем поэт”¹⁶) по сравнению с теми мелкими ремесленниками слова, которым чужда „прекрасная мгновенность”. Именно в этом контексте надо понимать неоднократно встречающееся в статьях Туфанова различение двух видов лиризма: непосредственного и прикладного. Первый, называемый также заумным, открывает непосредственный доступ к жизни в цельности её становления, в то время как второй представляет собой лишь ремесленничество, способное остановить реальность в застывших формах, на которые уже нетрудно приклеить „слова-ярлыки”.¹⁷ По мнению Туфанова, этот второй тип лиризма подпадает под известное определение А.А. Потебни, назвавшего поэзию образным мышлением.¹⁸ Напротив, „непосредственный лиризм” подразумевает освобождение от образности, иными словами, является заумью, способной воплотиться лишь в „фонической музыке”. Именно в таком ключе написаны стихи Туфанова этого времени:

     Но есть другого рода лиризм, иногда бурный, иногда тихий, но исходящий всегда от жизненного порыва, непосредственный, не прикладной; к нему определение Потебни „поэзия — образное мышление” не приложимо. Этот лиризм — заумный.
Поэзия Становлян ¹⁹

Прикладная образность неплодотворна в той мере, в какой она результат пространственного, то есть количественного восприятия времени с его неизбежностью смерти. Туфанов же полагает, что время — это „качественное множество” или „качественная длительность”:

Гений Хлебникова сумел освободиться от этой образности:

Как видно, главный вопрос — это вопрос восприятия времени, того, что, по словам Туфанова, „для нас — последовательное и качественное множество”. И только заумь способна перевернуть представления о времени:

В этой статье, посвящённой “Государству Времени”, как и во многих других работах, Туфанов повторяет мысль о том, что понятия прошлого и будущего бесполезны. Есть только настоящее, то есть вечное становление:

В этом, собственно, и заключается проблема, непреодолимая для тех, кто привержен прикладному лиризму и обладает пространственным представлением о времени. Будетляне, следовательно, как вытекает из семантики корня, на котором построен неологизм, не в состоянии понять „прекрасной мгновенности”, их связь со временем остаётся пространственной. Я говорю, разумеется, лишь о том значении термина будетляне, в каком употребляет его Туфанов, понимая под этим футуристов, но — и это крайне важно — Хлебникова он относит к этой категории лишь в историческом плане, но отнюдь не в эстетическом. И все статьи из собрания, о котором идёт речь, подтверждают это положение.

Соединив все эти элементы, мы убеждаемся, что система, в которую они складываются, вполне последовательна. Эта система состоит из ряда синонимов и представляет собой по существу парадигму авангарда как в литературе, так и в искусстве (хотя в нашем контексте они скорее составляют единое целое, что показывает сотрудничество с Матюшиным и с его учеником по ГИНХУКу Б.В. Эндером, который “иллюстрировал” сборник «К зауми»²⁰). Заумь, таким образом, является синонимом становлянства, и оба термина входят в тот же смысловой ряд, что и безóбразность, беспредметность,²¹ непосредственный лиризм, фоническая музыка и т.д., к чему можно было бы добавить дунканизм,²² вортицизм²³ и др. Вот сколько способов разрушить вселенную, постигаемую пространственно, и воссоздать её в беспредельности Государства Времени (то есть Заумия), — которое достижимо как раз благодаря зауми.

Как было уже сказано, именно разрушение „пространственного восприятия времени” позволяет человеку освободиться от Смерти. Это удалось достичь Хлебникову. В наброске «‹Речи для вечера памяти Хлебникова›» Туфанов пишет:

Отголоски этих размышлений мы находим и в рецензии на постановку «Зангези» в 1923 году, когда он акцентирует внимание на финале спектакля. На сцене, пишет он, появляется доска с объявлением: „Зангези умер ‹...› / зарезался бритвой / Оставив записку”, после чего „появляется на сцене Зангези, и известие о его смерти опровергается. Над сценой развёртывается полотно с надписью: “28 IV 1922” — дата смерти Велимира Хлебникова”.²⁴ Как известно, Зангези сам объявляет в конце сверхповести: Зангези жив / Это была неумная шутка. ²⁵ Бритва не в состоянии перерезать воды его жизни, то есть остановить текучесть жизни (см. стихи: Широкая железная осока / Перерезала воды его жизни, его уже нет…²⁶). Хлебников, таким образом, действительно Король времени, он бессмертен, как и его творения.

Итак, по словам Туфанова, Хлебников проделал путь, ведущий к зауми, к поэзии без слов, безóбразности. Есть, конечно, и другие поэты, которые шли и идут тем же путем, к ним относятся Лермонтов, Фет, Бальмонт, Ахматова или Садофьев, „но их переход к нашему лиризму тормозится прикладными задачами: вызывать “любовное томление молитвами из слов”, “познанием” и т.п.” («Простое о поэте Хлебникове»). Сам Хлебников освободился от всего этого, об этом и пишет Туфанов в статье о „простоте” Хлебникова, поясняя, что поэт сложен только для тех, у кого пространственное восприятие его произведений, и что на самом деле он был совсем прост, даже если порой и „возвращался к придуманной жизни ‹т.е. к образам. — Ж.-Ф. Ж.›, становился сложнее и писал, как Пушкин” (!). Он заключает свою статью следующими словами:

Подписав эту статью „Велемиром II в Государстве Времени”, Туфанов отвёл Хлебникову место первого Поэта. Отныне все подлинные поэты, и он, Туфанов, в первую очередь, будут Велемирами. Это имя, которое Туфанов по понятным причинам неизменно даёт в написании с двумя ‘е’, — вот звание, достойное истинного поэта:

Все эти частности важны, поскольку показывают, что Туфанов хотел прочно и надолго внедрить заумь, или, иными словами, становлянство хлебниковского типа, более того, он видел в ней конечную и единственную поэтическую форму своего времени. Это позволяет нам с бóльшей серьёзностью отнестись к попыткам Туфанова создать в середине двадцатых годов организацию молодых поэтов Ленинграда. В Декларации Заумного Ордена он объявляет: „Орден объединяет всех становлян, т.е. тех, кто становится, а не тех, кто был и будет”. И уточняет: „Не Пушкиных и не будетлян”.²⁷ Туфанов ясно представлял себе, что в отличие от такого „старого футуриста”, каким был, к примеру, Кручёных, Хлебников не вошёл бы в категорию будетлян и что Орден заумников является прямым детищем великого ушедшего поэта. Поэтому влияние Хлебникова на начинающих поэтов, которых в 1925 году Туфанов объединяет в Левый фланг, не должно быть недооценено при анализе их текстов. Хлебников, поэт-становлянин, никогда не умирал для них. Его смерть воспринималась неумной шуткой, и Хармс был вправе в своём известном двустишии 1926 года, посвященном „Виктору Владимировичу Хлебникову”, написать: „Ногу на ногу заложив / Велимир сидит. Он жив”.

—————————————

     Примечания

¹ Статья написана для сборника швейцарских славистов, изданного к Международному съезду славистов в Охриде (2008).
² А не 1941(?), как было принято считать. Об этом см.: Эстетика “становления” А.В. Туфанова: Статьи и выступления конца 1910-х — начала 1920-х годов / Вступ. ст., публ. и коммент. Т.М. Двинятиной и А.В. Крусанова // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 2003–2004 годы. СПб., 2007. С. 629.
³ О Туфанове см.:  Богомолов Н.А.  Новые материалы о жизни и творчестве А. Туфанова // Русский авангард в кругу европейской культуры: Международная конференция. Тезисы и материалы. М., 1993. С. 89–93; Его же. Заумная заумь // Вопросы литературы. 1993. № 1. С. 307–311;  Жаккар Ж.-Ф.  Даниил Хармс и конец русского авангарда. СПб., 1995. С. 34–49 (перевод с франц.: Jaccard J.-Ph. Daniil Harms et la fin de l’avant-garde russe. Bern: Peter Lang. 1991. P. 40–57);  Жаккар Ж.-Ф.  Александр Туфанов, от эолоарфизма к зауми // Туфанов А. Ушкуйники / Сост. Ж.-Ф. Жаккар и Т. Никольская. Berkeley: Berkeley Slavic Specialties, 1991. С. 9–40 (Modern Russian Literature and Culture: Studies and Texts. Vol. 27); Из писем А.В. Туфанова 1920-х годов / Вступ. заметка, публ. и коммент. А.Т. Никитаева // Терентьевский сборник. М., 1996. С. 273–288 (повторно: Школа органического искусства в русском модернизме: Сборник статей. Helsinki, 1999. С. 246–260 (Studia Slavia Finlandesia Т. 16/1);  Крусанов А.А.  В. Туфанов: Архангельский период (1918–1919) // Новое литературное обозрение. 1998. № 2. С. 92–119;  Морев Г.А.  К истории русского авангарда: Статья Туфанова «Новый эго-футуризм» // Поэзия и живопись: Сборник трудов памяти Н.И. Харджиева. М., 2000. С. 557–564; ‹Никольская Т.› “Орден Заумников” // Russian Literature. 1987. Vol. XXII. № 1. С. 85–95 (статья ошибочно приписана С. Сигею); Её же. Заместитель Председателя земного шара// Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911–1998). М., 2000. С. 448–455; Её же. Новатор-архаист: («Ушкуйники» Александра Туфанова) // Никольская Т.  Авангард и окрестности. СПб., 2002. С. 237–245; Разгром ОБЭРИУ: Материалы следственного дела / Вступ. статья, публ. и коммент. И. Мальского // Октябрь. 1992. № 11. С. 166–191; Сборник контрреволюционных стихотворений / Публ. И.С. Мальского. Подг. текстов, примеч. и вступ. заметка А.Г. Герасимовой и И.С. Мальского // De Visu. 1992. № 0. С. 24–34.
⁴ Об этом см.:  Jaccard J.-Ph., Устинов А.  Заумник Даниил Хармс: начало пути // Wiener Slawistischer Almanach. 1991. Bd 27. S. 159–228.
⁵  Туфанов А.  Ушкуйники. В этом издании кроме стихотворений, вошедших в сборник 1927 года, воспроизведён ряд изданных и неизданных при жизни писателя статей начала двадцатых годов, перекликающихся со статьями, о которых идёт речь ниже.
⁶  Двинятина Т.  Велимир Хлебников в творческом сознании А.В. Туфанова // Дело Авангарда = The Case of the Avant-garde / Willem G. Weststeijn (ed.). Amsterdam: Pegasus, 2008. P. 177–235. В дальнейшем цитаты без ссылок взяты из этой публикации, которая содержит следующие статьи: «Простое о поэте Хлебникове» (‹осень 1922–1923›); «‹Речь для вечера памяти Хлебникова›» (‹осень 1922–1923›); «Велемир ‹таково написание имени поэта Туфановым. — Ж.-Ф. Ж.› I Государства Времени» (‹осень 1922–1923›); «Поэзия Становлян (К годовщине смерти Велемира Хлебникова)» (‹июнь 1923›) с двумя приложениями: «Конституция Государства Времени» и «Государство Времени» (2 мая 1923 г.); «Обзор художественной жизни» («I. Выставка памяти Велемира Хлебникова») (‹июль 1923›); «Ну, тащися, Сивка» (включает: «Манифест Председателя Земного Шара Зауми») (‹1924–1925›). В приведённых цитатах курсив Туфанова. См. также подготовленную Т.М. Двинятиной и А.В. Крусановым публикацию статей Туфанова конца 1910-х – начала 1920-х годов в изд.: Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 2003–2004 годы. СПб., 2007. С. 614–694. Пользуюсь случаем выразить искреннюю благодарность Татьяне Двинятиной за любезно предоставленные материалы и за ценную информацию и советы.
⁷  Т‹уфано›в А.  Памяти Велимира Хлебников // Новости (Пг.). 17 июня 1922. № 8. С. 3 (цит. по: Туфанов А. Ушкуйники. С. 20).
⁸ См. объявление: «Кружок памяти поэта Хлебникова» // Новости (Пг.). 24 июня 1922. С. 3 (цит. по: Туфанов А.  Ушкуйники. С. 35–36).
⁹  Туфанов А.  Обзор художественной жизни // Красный студент. 1923. № 7/8. С. 28–33 (цит. по: Туфанов А.  Ушкуйники. С. 143–150).
¹⁰  Туфанов А.  К зауми: Стихи и исследование согласных фонем. Пб.: Изд. автора, 1924.
электронная версия указанной работы на www.ka2.ru (фрагмент)

¹¹  Туфанов А.  К зауми: Стихи и исследование согласных фонем. С. 8. Цит. по: Забытый авангард. Россия. Первая треть XX столетия: Сборник справочных и теоретических материалов / Сост. К. Кузьминский, Дж. Янечек, А. Очеретянский // Wiener Slawistischer Almanach. Bd Sbd. 21. S. 106.
¹²  Туфанов А.  Автобиография / Публ. Н. Богомолова // Русский авангард в кругу европейской культуры. С. 93.
¹³  Туфанов А.  Ушкуйники. С. 152. См. также следующее утверждение: „Не будем часы человечества делить на 3 корзины — прошлое, настоящее и будущее. При новом восприятии мира прошлое всегда вливается в настоящее, которое всегда становится вливающимся прошлым по отношению к новой мгновенности, которую называли будущим” (Туфанов А.  Ну, тащись, Сивка).
¹⁴ Об этом см.:  Жаккар Ж.-Ф.  Кризис “текучести” в конце Серебряного века (О Леониде Липавском и его поколении) // Его же: Литература как таковая. От Набокова к Пушкину: Избранные работы о русской словесности. М., НЛО. 2011 г. С. 120–140.
¹⁵ В статье «Простое о поэте Хлебникове» Туфанов вновь пишет о том же: „Поэт, как сама жизнь, есть то, что становится, делается, он всегда — становлянин” — и добавляет: „Таков был Хлебников”. См. ещё в статье «Велемир I Государства Времени»: „Велемир был сама жизнь, а жизнь есть нечто движущееся, эволирующее, становящееся ‹...›” и т.д.
¹⁶ „И Хлебников был больше, чем поэт, он был Велемир. В нём было нечто собранное, а не рассеянное, круговое движение, переходящее в линейное направление, заторможенное и хаотическое, вечно становящееся линейным при каждом новом ослаблении преград. Он был Велемир” («Велемир I Государства Времени»).
¹⁷ „Слово — застывший ярлык на отношениях между вещами, и ни один художественный приём не вернёт ему силы движения” («Поэзия Становлян»).
¹⁸ Понятие, известное Туфанову, в частности, по работе Шкловского «Искусство как приём», которую, как видно по статьям, изданным Двинятиной, Туфанов тщательно изучал. См. вступительную статью к этой публикации:  Двинятина Т.  Велимир Хлебников в творческом сознании А.В. Туфанова // Указ. изд. С. 177–235.
¹⁹ См. также в сборнике «К зауми»: „Но есть и другого типа лиризм, иногда бурный, иногда спокойный, всегда непосредственный, исходящий всегда от жизненного порыва; он не прикладной, а своего рода лиризм для лиризма. Сюда следует отнести бешеную пляску дикарей вокруг костров (корробори), “радения” русских хлыстов, пение частушек под “тальянку”, исполнение «Ой, гуляй, гуляй, казак», в опере Римского-Корсакова «Майская ночь» и, наконец, “Заумие”, “Расширенное Смотрение” у поэтов и художников” (цит. по: Забытый авангард. С. 105).
²⁰ Обложка книги Туфанова и „таблица речезвуков” воспроизведены в сб. «Забытый авангард» и в статье:  Эндер З.  Эксперименты Бориса Эндера в области заумного языка // Заумный футуризм и дадаизм в русской культуре / Под ред. Л. Магарогго, М. Марцадури, Д. Рицци. Bern…: Peter Lang, 1991 С. 253–283.
²¹ Заумь представлена как „беспредметность в поэзии”, например, в письме к В.П. Полонскому от 13 октября 1928 года. См.: Из писем А. В. Туфанова 1920-х годов. С. 279 (251).
²² См.:  Туфанов А.  Дунканизм — как непосредственный лиризм нового человека // Красный студент. 1923. № 7/8 (републ.: Туфанов А. Ушкуйники. С. 148–150).
²³ „Я — вихрь (Vortex), пронизывающий пространство и время (как качественную множественность), тормозящий воспринимательные процессы человека и ведущий человечество к виденью и деланью вещей в восприятии” (Туфанов А.  Автобиография. С. 93).
²⁴ Цит. по:  Туфанов А.  Ушкуйники. С. 147.
²⁵ Цит. по:  Хлебников В.  Творения. М., 1986. С. 504.
²⁶ Там же.
²⁷  Туфанов А.  Ушкуйники. С. 178.

Воспроизведено по:
 Жан-Филипп Жаккар.  Литература как таковая. От Набокова к Пушкину:
Избранные работы о русской словесности. М., НЛО. 2011 г. С. 109–119

Изображение заимствовано:
Chen Wenling (b. 1969 in in Quanzhou, Fujian Province, China; now living and working in Beijing, China)
This is Not An Elephant. 2010
Mixed materials. H×L×W: 330×240×370cm
www.chenwenling.com/chenwenling/Style_Twenty_Three/en_album_15873_wtid_562.shtml

Персональная страница Ж.-Ф. Жаккара
карта  сайта		главная    страница
исследования		свидетельства
сказания		устав
Since 2004     Not for commerce     vaccinate@yandex.ru