Богомолов Н.А.

Об одном из источников диалога Хлебникова «Учитель и Ученик»

Впервые этот диалог был опубликован отдельной брошюрой в 1912 году, чуть позже перепечатан в сборнике «Союз молодёжи» и неоднократно воспроизводился в дальнейшем.¹ Значение его как для хлебниковского творчества, так и для всей исторической судьбы русского футуризма, несомненно, чрезвычайно значительно. Напомним, что именно здесь было впервые внятно для широкой публики сформулировано понятие внутреннего склонения слов, а также приведены некоторые хронологические рассуждения Ученика (безоговорочно отождествлявшегося с Хлебниковым), причём завершались эти рассуждения фразой, которая задним числом была определена как истинно пророческая: Но в 534 году было покорено царство Вандалов; не следует ли ждать в 1917 году падения государства?

Именно от этого “разговора” ведёт начало вся линия досок судьбы, в последнее время совершенно справедливо осознаваемая как одна из существеннейших для понимания сути и смысла хлебниковского творчества вообще.²

Однако в известной нам литературе об источниках исторических размышлений Хлебникова говорится лишь в самом общем плане, тогда как существует, судя по всему, возможность перевести суждения о них на более очевидный уровень. Особый интерес в этом отношении представляет для нас один текст, принадлежащий видному представителю оккультного мира Петербурга конца девятисотых и всех десятых годов, с которым Хлебников почти наверняка был знаком по кругу Вяч. Иванова, — поэту Б.А. Леману, писавшему под псевдонимом Борис Дикс, автору книг стихов «Ночные песни» (СПб., 1907) и «Стихотворения» (СПб., 1909).³ Появился он в начале 1911 г., то есть совсем незадолго до «Учителя и Ученика», и назывался «Из книги, написанной золотыми и красными буквами». В предисловии, подписанном “Б. Леман”, излагалась история, стилизующая многочисленные “свидетельства” о древних рукописях, попадавших тем или иным путём в руки оккультистских авторитетов:

         Рукопись эта представляет собою семь небольших, весьма пострадавших от времени, лоскутков пергамента, исписанных лишь с одной стороны арамейским письмом, эпохи последних Логидов, с более поздними комментариями на греческом языке, сделанными на её полях и частью на чистой обратной стороне листков. ‹...› По своему содержанию означенная рукопись является, по всей вероятности, не оригинальным произведением, а лишь позднейшим списком одной из эзотерических книг древних храмов Египта. Также нельзя не отметить её близости к учению пифагорейских школ и их апологету Аполлонию Тианскому.⁴

Опубликованный далее «Отрывок первый о “числе семь”» представляет для нас интерес прежде всего как своеобразная “предыстория” хлебниковского диалога, ибо этот отрывок представляет собой разговор Учителя и Ученика, в котором ведущую роль играет Учитель, раскрывающий тайный смысл числа “семь”:

         Вознеси же Три Имени Вечного над четырьмя именами стихий и ничего более не желай из того, что на четырёх первых ступенях великого пути восхождений. Ибо ты отныне уже прошел их.⁵

Но гораздо более существен для Хлебникова был второй и последний из опубликованных в «Изиде» (нам неизвестно, существовало ли продолжение этого текста) отрывок, названный «О государстве». Во-первых, он отходит от той схемы безоговорочного превосходства Учителя над Учеником, которая была в первом диалоге. На этот раз они выступают на более или менее равных основаниях. Конечно, и здесь главенствует точка зрения Учителя, но и Ученику позволено донести свою (восходящую к мнению “чужестранца”) точку зрения на государство. Во-вторых, сама тема обсуждения Учителя и Ученика — государство — находится в центре хлебниковского диалога. Правда, аспект рассмотрения выбран совсем иной, но сходство тем не менее очевидно. Наконец, в-третьих, тема обсуждения, не находящая прямых откликов у Хлебникова, безусловно, входила в круг вопросов, интересовавших не только Хлебникова, но и любого иного мыслителя, хоть сколько-нибудь интересующегося проблемами современного государства. У Лемана речь идёт о точке зрения некоего “чужестранца”, которая сильно воздействовала на Ученика:

         Он весьма красноречиво восхвалял мне равенство, где все подобны друг другу, и говорил ‹...› что только в повиновении своему гению закон каждого человека. Он порицал наши законы и со смехом сказал: — Если, как ты утверждаешь, боги избирают царей, то почему же сын наследует власти отца...⁶

Учитель отвечает ему на это:

         Вот закон подчинения и закон власти.
         Запомни же числа его в их верном порядке,⁷ ибо они ведут к выходу.
         Те, что назвали себя по цвету своему, ибо тела их были подобны красной земле. Это последние, что видели Бога в силе и в сиянии славы. Но на них была также мощь гнева Его, изливающаяся, как многие воды. И они поражены и уничтожены в своей гордости.
         Это те, что передали закон власти одного, но, когда они передали его, он уже не был чист и стал началом разложения, ибо в нём было не избрание Бога, но избрание крови, которая подчинена смерти.

Как кажется, больших доказательств близости двух текстов, чем их общее интонационное построение, и не требуется. Достаточно вспомнить у Хлебникова: Я искал правила, которому подчинялись народные судьбы. И вот я утверждаю, что года между началами государств кратны 413 — и далее. Очень сходны по интонации и функции реплики второстепенного персонажа, хотя у Хлебникова это всегда слова Учителя, заинтересованного в открытиях своего Ученика, а у Лемана Учитель и Ученик меняются функциями: то Ученик рассказывает Учителю о своих проблемах, а Учитель поощряет его вопросами: „Что же ещё говорил тебе чужестранец?” (ср. у Хлебникова: Что же ты сделал? Расскажи и т.д.), то краткие вопросы, свидетельствующие о предельной заинтересованности, задаёт Ученик: „Открой же нам знаки вождя тех, что начали восхождение” (ср. хлебниковское: К каким еще случаям ты применил свой закон?).

Существенно и то, что диалог Хлебникова кончается совершенно неожиданно, без внешней логики (хотя внутренняя, конечно, тут есть) — обменом двумя краткими репликами:

Этому внезапному обрыву, а также свободному переходу от одной темы к другой внутри самого диалога у Лемана соответствует общая фрагментарная форма повествования, которое начинается с середины фразы и так же обрывается. Отметим и помету в начале «Учителя и Ученика» — Разговор 1, тогда как части повествования Лемана имели подзаголовки «Отрывок первый о числе семь» и «Отрывок второй», то есть и там, и там предполагалось продолжение, которого так и не последовало.

Такая близость диалогов двух поэтов провоцирует на попытки поиска за этими двумя текстами и того, что могло бы являться их общим источником. Если Леман этого не скрывает (как в самом тексте предисловия, так и публикацией в специальном оккультическом журнале), то Хлебников здесь более загадочен.

Однако, как кажется, при попытках определения того, что послужило источником всех исторических концепций Хлебникова, следует обратить внимание на достаточно очевидное: при операциях с датами, числами, представлениями о языке и пр. Хлебников весьма часто отталкивается от того, что было общим местом в оккультной литературе, чрезвычайно популярной в России в десятые годы и доступной поэту во множестве изводов.

Собственно говоря, и сам он в конце “исторической” части «Учителя и Ученика» устами Ученика достаточно откровенно говорит о том, что послужило первопричиной всех вычислений:

Отсылка к очнувшейся традиции халдейской астрологии уже сама по себе достаточна, чтобы попробовать осмыслить те законы “древней мудрости”, которые так или иначе могли отразиться в творчестве Хлебникова, и интуитивно, в подтексте, это, несомненно, ощущается современными исследователями. Так, вряд ли может быть случайным, что одна из статей Р.В. Дуганова именуется «Хлебников и Ахматова (из астрологических заметок)».⁸ Кстати говоря, определение “звёздный язык” было вполне обычным при разговоре об астрологии, потому не исключено, что и хлебниковский звездный язык имеет отношение к ней.

Тема цикличности исторического развития мира вообще является одной из центральных во всей оккультной литературе, и прежде всего, конечно, в «Тайной Доктрине» Е.П. Блаватской, произведении во многом центральном для всего европейского оккультизма и достаточно хорошо известном по русским частичным переводам самому широкому кругу читателей. Примеры пересечений числовых выкладок Блаватской и Хлебникова могут быть настолько многочисленны, что заниматься их обнаружением и гипотетической интерпретацией мы оставляем иным авторам, лишь обозначая здесь данную тему. Ограничимся лишь достаточно убедительными, на наш взгляд, параллелями. Так, известно, какую роль в символике Хлебникова играло число 317. Вместе с тем у Блаватской читаем:

         Действительно, возьмём ли мы отдельно 4 или же 3, как таковые, или же и то и другое вместе, составляющие 7, или же все три вместе, 4, 3, 2, дающие 9, но все эти числа имеют своё приложение в самых сокровенных оккультных вопросах и рекордируют работу Природы в её вечно периодических проявлениях.⁹

Но далеко не только отдельные числа и их соединения путем простейших арифметических действий существенны для Блаватской, но и опирающиеся на Каббалу или пифагорейство (не берёмся, однако, определять степень соответствия истинным доктринам) более сложные вычисления, часто со ссылками на другие авторитеты.

Стороннему наблюдателю такие числовые выкладки кажутся чисто произвольными, однако для человека, склонного видеть какую-то их оправданность, должно быть существенным стремление исправить недочёты в вычислениях путём как исправления самих формул, так и применения иных значений вместо ранее принятых.

Конечно, Хлебников вполне мог самостоятельно получить представления о той или иной системе числовой магии и следовать ей, однако кажется более резонным предположить, что в первую очередь разного рода оккультные тексты могли натолкнуть его на собственные вычисления, поскольку именно для оккультизма было чрезвычайно важно убеждение, что история развивается циклично и нуждается в осознании этой своей природы.

Отметим также, что искания футуристов в области языка (не только Хлебникова, но и других авторов) также вполне могут быть возведены ко многим рассуждениям Блаватской. В частности, заслуживает, на наш взгляд, особого внимания аналогия между “венерианским” языком у позднего Гумилёва и футуристическими опытами, отмеченная и проанализированная Р.Д. Тименчиком.¹⁰ Как показывает параллельное чтение Гумилёва и Блаватской, на самом деле его „язык из одних только гласных” в точности соответствует тому, что было описано основательницей Теософического общества в «Тайной Доктрине».¹¹ Таким образом, между футуризмом и оккультизмом протягивается ещё одна ниточка, нуждающаяся в дальнейшем изучении.

Не лишено вероятия, что чтение «Изиды» проецируется и на многие разыскания Хлебникова в области создания особой поэтики, где числа и буквы образуют принципиальное единство, служащее способом проникновения в тайны мира. Не исключено, конечно, что сведения эти (или сходные) были почерпнуты Хлебниковым из другого источника, однако фрагменты, которые мы хотели бы привести, на наш взгляд, весьма показательны в той сфере, где Хлебников почитал себя крупнейшим специалистом и отчасти даже пророком.

Итак, в журнале «Изида» за 1912 год читаем:

         Бог, Который есть единство и сама простота, для достижения Своих целей употребляет средства самые простые. Продукт Его творчества есть вселенная, весь космос, заключающий в своём единстве три мира: Тео-космос, или мир божественный; Урано-космос, или мир небесных сил, и Астро-космос, или мир матерьяльный, — всё это зиждется на одном законе, тройственном, потому что он истинен, — на законе ‹...›.¹²
          Если мировое творчество есть действительно приложение и выражение закона ‹хет›, если оно в то же время есть реализация божественного слова, выраженного и, так сказать, сделавшегося ощутимым, то это, божественное слово необходимо должно раскрыть тот тройственный закон, о котором мы только что упомянули.
         И вот, 22 есть первое и простейшее из чисел, в котором этот закон обнаруживается. Разделим 22 на 7, которое есть число небесных сил, действующих в ощущаемой вселенной, и мы получим: 3,1428. Возьмем десятичную дробь этого числа — 0,1428 и умножим на 22;
получим: 0,1428×22 = 3,1416, которое означает отношение окружности к радиусу.
         Скажут, что это случайность; но тогда, пожалуй, надо приписать случайности и то, что одно из имен, которыми древние школы обозначали Созидающее Слово, было именно ShoDal. На этом слове истощилось терпение раввинистов, которые, отчаявшись найти его значение, перевели его просто Господь; между тем, при сложении значения его буквально получается 314. ‹...›
         Случайно и то, что ISHO, божественное слово, рассматриваемое в Астро-космосе, даёт таким же путём 316. ‹...›
         Мы, с своей стороны, рассматриваем 22 буквы еврейского алфавита и соответствующие им числа как буквы божественного Слова; и, так как это слово есть живая творческая сила, вечная и абсолютная, то буквы представляют силы, живые универсальные сущности, производящие своими комбинациями миры как выражения божественной мысли, подобно тому, как наши буквы производят слова, выражения наших мыслей.¹³

Не только связь между буквами и числами, но и попытки представить еврейский алфавит как средоточие истинного смысла вселенной, а также числа, появляющиеся в этом контексте и близко подходящие к хлебниковскому 317, должны, как кажется, привлечь внимание исследователей творчества поэта. Имеет смысл также упомянуть и постоянный интерес оккультистов к проблемам всемирного языка, пусть даже это будет вполне реальный язык эсперанто.¹⁴

Как нам представляется, установление источника одного из наиболее принципиальных произведений Хлебникова позволяет проложить путь к новому осмыслению его исканий в области миропостижения, очень во многом определивших всю ту картину мира, которая столь ярко рисуется в его произведениях.

————————

         Примечания

         Впервые — Терентьевский сборник. М. 1998. Вып. 2. Печатается с дополнениями.

¹   Мы цитируем текст «Учителя и Ученика» по новейшему критическому изданию: Хлебников Велимир.  Творения / Сост., подг. текста и коммент. В.П. Григорьева и А.Е. Парниса. М. 1986.
²   См., напр.:  Lanne Jean-Claude.  Velimir Khlebnikov poète futurien. P. 1983. T. I. P. 39–50;  Дуганов Р.  Поэт, история, природа // Вопросы литературы. 1985. № 10;  Арензон Е.  К пониманию Хлебникова: Наука и поэзия // Там же;  Иванов Вяч.Вс.  Хлебников и наука // Пути в незнаемое: Писатели рассказывают о науке. М. 1986. Сб. 20;  Vroon Ronald.  Velimir Khlebnikov’s Otryvki iz dosok sud’by: Notes on the Publication History and Three Rough Drafts // Themes and Variations: In Honor of Lazar Fleishman. Stanford. 1994 и многие другие работы, сколько-нибудь полное перечисление которых не входит в нашу задачу. О некоторых оккультных параллелях к текстам Хлебникова см.:  Кацис Л.Ф.  Велимир Хлебников и Лев Карсавин: Об одной философской параллели к “языку богов” // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т. 55. 1996. № 4.
³   Наиболее подробная на сегодняшний день биография Лемана (под “чёрным словом” Дикс) принадлежит перу К.М. Поливанова (Р П. Т. II). См. также в нашей книге публикацию «Между Леманом и Диксом».
⁴   Изида. 1911. № 6. С. 8. Отметим, что в течение 1911 г. Леман довольно активно сотрудничал в «Изиде»; предполагалось, судя по журнальным анонсам, сотрудничество и ещё более значительное, но по неизвестным нам причинам оно не состоялось. Последняя зафиксированная нами публикация — рассказ «Обман», подписанный “Б. Л.” в № 2 (ноябрь) сезона 1911/1912 г.
⁵   Там же. С. 10.
⁶   Изида. 1911. № 9–10. С. 12. Далее диалог Лемана цитируется по этому источнику без специальных отсылок.
⁷   Буквально: „В истинной перемене”. — Примеч. автора.
⁸   Хлебниковские чтения: Материалы конференции 27–29 ноября 1990 г. СПб. 1991.
⁹   Тайная Доктрина.  Т. 2. Кн. 1. С. 89. По мнению Лорена Дж. Лейтона, комбинирование цифр 3 – 7 – 1 является конститутивным признаком для «Пиковой дамы», при этом восходящим к каббалистической традиции: „В эзотерической традиции, тесно связанной с Каббалой, 3, 7 и 1 — числа магические, “каббалистические”. Они играют важную роль в масонской символике и таких карточных системах, как Таро ‹...›” (Лейтон Лорен Дж.  Эзотерическая традиция в русской романтической литературе. Декабризм и масонство. СПб., MCMXCV. С. 144).
¹⁰  Тименчик Р.Д.  Заметки об акмеизме. II // Russian Literature. 1974. Vol. V. 7/8
электронная версия указанной работы на www.ka2.ru

¹¹ Более подробное исследование этого вопроса см. в статье «Гумилёв и оккультизм» в данной книге.
¹²  Далее в тексте следует еврейская буква, о которой в примечании сказано: „Хет — восьмая буква еврейского алфавита”.
¹³  Исследование солнечного (называемого еврейским) алфавита, состоящего из 22 букв. Составлено по Архерометру Сент Ив д’Альвейдра — доктором А.Е.С. / Пер. Д.И. Карабановича // Изида. 1912. № 6 (март). С. 20.
¹⁴  См., напр.:  Радван-Рыпинский Е.В.  Всемирный язык Эсперанто // Изида. 1912. № 4 (январь).

Воспроизведено по:
Русская литература начала ХХ века и оккультизм. М. 2000. С. 264–270. 

Изображение заимствовано:
Todji Kurtzman (b. 1970 in San Francisco, US). The process of the fabrication of the sculpture.

Персональная страница Н.А. Богомолова на ka2.ru
карта  сайта		главная    страница
исследования		свидетельства
сказания		устав
Since 2004     Not for commerce     vaccinate@yandex.ru