Н. Харджиев




К 60-летию со дня рождения
ka2.ruворчество Велемира Хлебникова до настояшего времени мало известно народам СССР. До сих пор ещё бытует мнение, что Хлебников „непонятен”, что он „поэт для поэтов”. Этим совершенно неправильным представлением о Хлебникове читатели в значительной мере обязаны издателям, исказившим тексты почти всех его вещей, и историкам литературы, создавшим ему ложную репутацию. Историческое ясновидение Хлебникова, его живое ощущение всей тысячелетней жизни русского народа ограждено от читателей не вполне вразумительным термином „архаист”. С бóльшим основанием можно было бы назвать Хлебникова “анахронистом”, так как в своей поэтической системе он сломал заставы во времени, свободно переплетая прошлое с настоящим и будущим. Что касается псевдокомплиментарной клички „поэт для поэтов”, то она совершенно не соответствует творчеству Хлебникова, которое сильнó именно прямотой обращения к миру.

В статье «Закон поколений» (1914) Хлебников писал о том, что Тютчеву присуща высокая вера в высокие судьбы России. Эту характеристику можно применить к самому Хлебникову. Россия и её исторические судьбы, борьба русского народа за свою самостоятельность — главнейшая тема эпической поэзии Хлебникова, проходящая во всём его творчестве. Хлебников верил в неисчерпаемую нравственную силу своего народа, гордился его прошлым и предсказывал ему великую историческую будущность.

Враг лозунга „искусство для искусства”, Хлебников писал в 1912 г.: Одна из тайн творчества — видеть перед собой тот народ, для которого пишешь, и находить словам место на осях жизни этого народа. Пессимистической “камерной” лирике декадентов и модернистов с её рафинированными западноевропейскими традициями Хлебников противопоставил русскую народную поэзию, утверждающую радость жизни. В отличие от модернистов, не сумевших разомкнуть тесный эстетический круг, Хлебникову, благодаря “поэтическому демократизму” его никогда не прерывавшейся связи с народным эпосом, сказкой, песней, удалось впоследствии создать свои замечательные поэмы, рассчитанные на широкий социальный резонанс («Ладомир», «Ночь в окопе», «Ночь перед Советами», «Горячее поле» и др.).

Уже в ранних своих поэмах («Крымское», «Журавль», «Маркиза Дэзес» и др.) Хлебников выступил как крупнейший реформатор русского стиха. Каноническим формам мелодического стиха символистов Хлебников противопоставил поэтический размер живого разговорного слова. Вольный размер Хлебникова восходит к фольклорной поэзии (раёшнику и былине) и к разговорному стиху комедии и басни (Крылов, Грибоедов). Установка на говорной стих привела Хлебникова к разработке новых типов рифм — омонимических, составных, консонансов и др. Таким образом, Хлебников предваряет пути поэтического развития Маяковского, создавшего систему тонического стиха. Маяковский и называл Хлебникова своим „поэтическим учителем”.

Вместе с тем Хлебников более, чем все другие русские поэты XX века, связан с культурой классического стиха. Быть может, никто из поэтов, писавших после Пушкина, не дал таких великолепных ямбов, как Хлебников. О генетической связи своего стиха с пушкинским Хлебников говорит в поэме «Олег Трупов» (1916):


Как голубь, если налетается,
Вдруг упадает в синий таз,
Я верю, Пушкина скитается
Его душа в чудесный час,
И вдруг, упав на эти строки,
Виет над пропастью намёки,
Платком столетия пестра,
Поёт — моей душе сестра.

На прозу Хлебникова громадное воздействие оказал Гоголь. Тяготение к гоголевскому методу эпического повествования можно обнаружить почти во всех прозаических произведениях Хлебникова («Велик-день», «Смерть Паливоды», «Жители гор», «Малиновая шашка», «Есир»).

В условиях русской дооктябрьской действительности поэт мечтал о взаимодействии культур всех народов, населяющих нашу многоплеменную страну. Хлебников прокламировал необходимость расширения пределов русской словесности. Широкое эпическое пространство поэзии Хлебникова вобрало в себя разнородные элементы — из украинского фольклора, из литовской мифологии, из гуцульских народных сказок и даже из орочонской космогонии (см. ряд произведений 1912–1913 гг. — «Ночь в Галиции». «Мава Галицийская», «Дети Выдры», «Окó» и др.). Он знал богатейшее литературное наследие кавказских народов и использовал сюжет и образы «Лейли и Меджнуна» Низами, творчество которого стало достоянием русской поэзии в наше время. Высоко ценил Хлебников и уйгурский эпос — поэму Юсуфа из Баласагуна «Кудатгу-билик», которой тогда интересовались только специалисты-тюркологи.

Русской дооктябрьской действительности Хлебников не принимал, и поэтому не случайно, что раннее его творчество обращено к прошлому и к будущему. Хлебников предвидел близкое падение самодержавия (статья «Учитель и ученик»). Чрезвычайно метки и высказывания Хлебникова о взаимоотношениях России и Германии — исконного и непримиримого врага всех славянских народов.

Об агрессивных, тогда ещё “подземных”, приготовлениях Германии Хлебников говорит в двух статьях, напечатанных за год до первой мировой воины («Кто такие угро-россы?» и «Западный друг»). Идеологам вооруженной борьбы с славянством Хлебников саркастически напоминал об одном испытанном качестве русского народа — его немцеупорности (какое крылатое хлебниковское словцо!).

С первых же дней революции Хлебников, никогда не отделявший своей жизни поэта от жизни страны, стал деятельнейшим строителем новой, советской культуры.

Поэт, которого считали каким-то „человеком не от мира сего”, писал агитационные стихи для бакинского и пятигорского РОСТа, был лектором политотдела Каспийского флота, участвовал в иранском походе Красной Армии. Вот запись в одной из “бакинских” тетрадей поэта, свидетельствующая о его дружбе с краснофлотцами: Моряки! Вы делили со мной кашу, а я хочу поделиться с вами мыслями.

В своих монументальных поэмах 1920–1922 гг. Хлебников прославляет революцию и говорит о защите её завоеваний. Приведу из поэмы «Берег невольников» строки об Октябрьских событиях в Петрограде:


Нева сегодня кипяток.
Клокочет, рвётся и плещет.
А вдалеке ночной свисток,
Таинственный и ващий.
Господи помилуй, господи помилуй!
Свободушка! Милая, милая, милая!
Хочешь, небу этому
Я с железною вилою
Весь повернусь? Не бывать!
Никому но сорвать
С этой ночи бус.
Светят Советами!
Ночное набрало,
Блести в синеве!
Руке наглеца
Не сорвать звёздный шишак
С                      лица
*.
Советская власть в руки правду забрала.

Приведу ещё отрывок из стихотворения «Союзу Молодёжи», посвящённого комсомольцам — защитникам социалистической родины в 1918–1920 гг.:

Русские мальчики, львами
Три года охранявшие народный улей,
Знайте, я любовался вами,
Когда вы затыкали дыры труда
Или бросались туда,
Где львиная голая грудь —
Заслон от свистящей пули.
Всюду, веселы и молоды,
Белокурые, засыпая на пушках,
Вы искали холода и голода,
Забыв про постели и о подушках.

Патетическая интонация этого стихотворения родственна одам Маяковского.

У Хлебникова не было ни одного прижизненного собрания произведений, подготовленного к печати самим автором. Известно его открытое письмо (1914), где он протестует против издания (напечатанных в искажённом виде и без разрешения автора) его ранних словотворческих экспериментов как предназначавшихся отнюдь не для печати. Ошибки прижизненных изданий Хлебникова до сих пор не изъяты из изданий посмертных.


Сейчас, после разгрома фашистской Германии, живой голос Хлебникова должен быть услышан всеми.


————————

         Примечание

* Цитируем по черновику. Середина строки осталась незаполненной.

Воспроизведено по:
Литературная газета, 27 октября 1945 г., с. 3.

Персональная страница Н.И. Харджиева
           карта  сайтаka2.ruглавная
   страница
исследованиясвидетельства
          сказанияустав
Since 2004     Not for commerce     vaccinate@yandex.ru